Минздрав предупреждает. orskaya
руку и медленно открыла ладонь. Там лежал маленький аптечный флакон без этикетки, наполовину наполненный коричневой жидкостью.
– У меня немного, но с настоящими друзьями надо делиться. Юлька обняла меня за плечи и, подмигивая, крутила флакон перед лицом.
Я молчала и смотрела на её руку.
Юлька порылась в кармане олимпийки и достала два шприца.
– Не боись, одноразовые.
– Я не хочу умирать.
– Дурочка, я тоже не хочу умирать. Ты не умрешь. Точно не от этого.
– Это ханка?
– Ну, да. Классная штука. Уносит на раз-два. Добрые люди уже сварили.
– Я слышала, что от неё привыкание почти сразу.
– Херня это. Я уже вторую неделю плотно и никакого привыкания. Принимаю, когда хочу.
– Юлька, страшно в вену колоть. Я никогда внутривенно уколы не делала.
– Давай я. Кто ж поможет, как ни подруга?
Промелькнула мысль про фильм о наркоманах, на который водили всем училищем. Потом где-то на задворках сознания чередой прошли плакаты «Скажи наркотикам нет». Но это же всего разок. Попробовать. И больше никогда. Никто не узнает.
– Страшно, Юлька.
– А ты глаза закрой.
– Ладно, давай, – я зажмурила глаза и протянула левую руку.
Прошел год.
Утро било по вискам. Я еле-еле открыла глаза. Отодвинув спутанные волосы с лица, я потёрла его руками. Было уже одиннадцать.
– Твою мать, одиннадцать.
Я вскочила с дивана. Вернее, хотела. Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Переступив спавшую прямо на полу Юльку, я поплелась в ванную. Из зеркала на меня смотрело измождённое худое лицо с темными кругами под глазами.
– Чёрт, зубная паста кончилась. Я в приступе раздражения швырнула щётку в стакан.
– Юлька! Вставай. Мы на работу проспали. Эта тварь, Егоровна, нас уволит.
Юлька не шелохнулась.
– Вставай, говорю. Это ты не завела будильник. Из-за тебя всё. Потеряем работу – опять на нулях будем. Мы же должны сегодня долг Длинному отнести. Не говоря о том, что сами пустые. Хоть на пару доз надо наскрести.
– Блядь, чё ты разлеглась? – я со злости пнула Юльку по ноге. И в ужасе остановилась. Нога была холодная.
Я села рядом и тронула её за плечо. Оно тоже было холодным. Я закрыла рот ладонями и что есть мочи в них заорала.
Господи, что делать? Что делать? Я туманным взглядом оглядела комнату. Около дивана валялись шприцы, на тумбочке окурки и бутылки пива. Я стала бессмысленно всё сгребать в найденный на кухне пакет. В кухне, кажется, прошёл Армагеддон. Сколько мы не мыли посуду? Месяц? Два? В раковине зарождалась новая жизнь. Зачем я всё это делаю? А что вообще надо делать? Вызывать скорую? Я подняла трубку телефона на тумбочке и застыла. Но ей же уже не помочь. Тогда кого? А если меня обвинят в убийстве? Эта мысль заставила меня замереть. Надо бежать. А куда бежать? Неважно, главное, отсюда.
– Длинный. Я тебе отвечаю, Юлька мёртвая в своей квартире лежит.
– Слушай, вот вы девки прошаренные. Чё вы ещё придумаете, чтобы долг не отдавать? Думаете, Длинный – лох?
– Хочешь, иди сам посмотри.
– Ага,