Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии. Ирина Мироненко
о субъекте и объекте культурно-исторического процесса. Возникла проблема соотношения в человеческой сущности природного (общечеловеческого) и социального (культурно обусловленного).
Однако до Первой мировой войны еще доминировало представление о том, что социум, культура, является чем-то хотя и изменяющимся исторически, но несомненно более стабильным, чем индивидуальная психика. Дюркгейм доказывал, что именно социум (культура) является носителем той системы понятий, усвоение которой индивидом только и придает его изменчивой психической жизни характер устойчивого человеческого разума. Обосновывая зависимость психической организации человека от социума, Э. Дюркгейм доказывал, что в основе всех категорий, которыми оперирует человеческое мышление, лежит единая общественная практика, объединяющая всех членов какой-либо социальной общности: «Если бы в один и тот же период истории люди не имели однородных понятий о времени, пространстве, причине, числе и т. д., всякое согласие между отдельными умами сделалось бы невозможным, а следовательно, стала бы невозможной и всякая совместная жизнь. В силу этого общество не может упразднить категорий, заменив их частными и произвольными мнениями, не упразднивши самого себя <…>. Если же какой-нибудь ум открыто нарушает общие нормы мысли, общество перестает считать его нормальным человеческим умом и обращается с ним как с субъектом патологическим» (цит. по: История психологии, 1992, с. 279–280). Категории, которыми оперирует человеческое мышление, Дюркгейм называет «ценными орудиями мысли, терпеливо созданными в течение веков общественными группами, вложившими в них лучшую часть своего умственного капитала. В них как бы резюмирована каждая часть человеческой истории» (цит. по: История психологии, 1992, с. 282).
Проблема культурных различий, встречи человека с чуждой ему культурной реальностью, все еще представлялась возможной лишь в контексте рассмотрения экзотических стран и отдаленных от западной цивилизации народов.
Первая мировая война перевернула привычный европейцам мир. Социальные потрясения и антагонистические противоречия, охватившие мир после ее начала, открыли новые проблемы личности. Отношения индивида и социума изменились. Смена биологических поколений уже не успевала за радикальными изменениями в культуре. Впервые в своей истории человек оказался перед необходимостью жить в ситуации, когда радикально меняются принятые в обществе понятия о добре и зле, справедливости, понятия о том, как следует поступать в той или иной ситуации и как следует относиться к тем или иным явлениям. Впервые в истории науки возникло новое понимание отношения психического к социально-культурному как отношения относительно стабильного индивида к изменяющемуся миру. Проблема соотношения природного и культурно-обусловленного в человеческой психике, обрела новое измерение. Значимость этих вопросов в общественной жизни была столь велика, что проблема противоречивых отношений индивида и культуры, общества стала «нервом» психологических исследований и теорий ХХ в. как для теоретических школ, так и для практической психологии (Мироненко, 2005, 2015). Явно или неявно, психологические теории и конкретно психологические исследования исходят из определенной философской концепции, версии человека, подтверждают или опровергают какие-то представления о сущности человека и его предназначении.
Психологические теории ХХ в. обращены к анализу бытия человека в изменяющемся мире. Однако они все еще основаны на вере в то, что в изменяющемся мире человек остается самим собой. XXI в. породил проблемы утраты человеком как социальным индивидом определенности своей социокультурной идентичности, своей самости.
Сегодня все еще говорят, что мы живем в эпоху перемен. Однако представляется, что слово «перемена» уже не отражает сущность происходящего. «Перемена» предполагает переход из одного относительно устойчивого состояния в другое. Между тем мир современного человека все больше превращается в непрерывный поток изменений, так что «при описании современности через призму разных методологических оптик мы все чаще отмечаем такие ее свойства, как полифоничность, релятивистскую природу, ускорение изменений, мобильность, текучесть, разнообразие, сложность, гетерогенность, нелинейность, многомерность и неопределенность» (Асмолов, 2015, с. 13). Бытие человека приобрело совершенно новый характер, что не может не повлечь за собой изменения самого субъекта. В глобальном мире человек существует уже не в контексте, рамках и координатах какой-либо определенной культуры – личность расслаивается и множится в многомерном и многополюсном культурном пространстве, на пересечении культурных контекстов – в ситуации, когда нужно непрерывно и по-новому определяться с ответами на вопросы: во что я верю? каким нормам следую? кто я?
Психологические теории ХХ в. обращены к анализу существования человека в мире, к анализу проявляемых им свойств. Вопрос о его сущности не ставился, в рамках относительно изолированного развития школ он считался имплицитно ясным в каждом отдельном дискурсе. Происходящая сегодня интеграция мирового психологического знания в структуре глобальной психологической науки высвечивает то, что сущее, существование которого описывают разные теории, совсем не обязательно одно и то же. Сегодня основные вопросы,