«Странник». Лина Тайная
поварешку, с плиты кастрюлю с похлебкой и пошел в кают-компанию. Ой, что будет, что будет… Маятниковая дверь открывалась туда-сюда, и, когда она остановилась, я заглянула в каюту. Все сидели за столом кто-то на бочках, кто-то на стульях. Все что-то обсуждали, в каюте стоял галдеж, разобрать ничего нельзя было.
– Ну, что, Ивар? Опять нас будешь травить своей стряпней? – усмехнулся Кайл.
– Заткнись, Кайл! Не нравится – поварешку в зубы и вперед! – и Ивар с грохотом поставил кастрюлю на столешницу.
О Боги! Это конец. Я зажмурила глаза.
– Ребят, чуете? Сегодня пахнет как-то по-другому, – заметил кто-то из мужчин.
Ой, мама!
– Та просто ты с голодухи потерял нюх, Змей, – и Джим хлопнул рядом сидящего парня. Тот чуть отшатнувшись, зло сверкнул янтарными глазами. Он, правда, немного напоминал змея. Бледная, как известь, кожа. Русые волосы коротко подстрижены, только челка торчала «ёжиком». Помимо янтарного цвета глаз, зрачки парня были вертикальные, будто у кошки. Он даже смотрел на все как-то по-иному. Наверное, за это он и получил свою кличку.
– Ивар, что ты сюда подсыпал? – возмутился кто-то из ребят. От неожиданности чуть не свалилась на дверь. О, Боги! Ну, все. Я прожила славную жизнь…
– Тоже, что и всегда. Есть возражения?
– Возражений нет, просто… это вкусно, – и тут мое сердце пропустило удар. Остальные мужчины посмотрели на него как, на первооткрывателя.
– Сёба, ты точно на солнце не перегрелся? – поинтересовался кто-то из ребят.
– Да ахтеркницу мне в поясницу, если бы я врал! Это реально можно есть! – И в столовой повисла тишина. Кайл осторожно попробовал налитое блюдо со своей тарелки. Его карие глаза стали в два раза больше, и он начал быстро уплетать похлебку. Остальные последовали его примеру, а кто до сих пор остался без еды – требовал своей доли. Ивар только и успевал наливать в чашки похлебку. Я почувствовала на душе облегчение. Восторженные разговоры за столом еще очень долго не смолкали. А я вернулась к своей работе – чистке картофеля.
После того как все поели, я убрала со стола остатки грязной посуды и принялась ее мыть.
– Илис, – вдруг обратился ко мне Ивар. Я замерла. – Колись, что в похлебку подложила? – Опустила тарелку в тазик с водой и подняла глаза на кока. Ивар стоял, отперевшись спиной к стене, и точил нож. Сглотнула. На кухне кроме меня никого не было.
– Ивар… я не хотела… руки сами потянулись…
– Я спросил, что ты подложила, – и мужчина поднял на меня глаза. По спине пробежал холодок. Похоже, он сердиться.
– Я добавила немного перца, затем лист лаберта и несколько других специй, – я мяла край рубашки, боясь посмотреть коку в глаза. – Простите меня. Руки сами потянулись, и подсознательно добавила ингредиенты. Я… – и я услышала, как в мою сторону начали приближаться шаги. Зажмурила глаза, прощаясь с жизнью. Но моей макушки коснулась шероховатая ладонь, и мои волосы взъерошили.
– Я и сам знаю, что готовлю отвратительно. – Я подняла на Ивара