Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку. София Устинова
как насчёт затусить, подруга?– словно меня и ждал, стенку подпирал в коридоре близ площадки с лифтом.
– У меня вроде как планы с женихом,– призналась с тихой улыбкой.
– Ммм… ту— усовка?– Саймон качнул своим тонким, гибким телом, в незамысловатом танце.
– Нет, бутылочка гевюрцтраминера,– мне нравился этот парень и отвечала я вежливо, с интересом. С таким бы приятелем по магазинам пройтись или того же вина выпить.
– О— о, если будет скучно— зови! Белое— моя тема!– заверил с жестом “безоговорочно”.– Ладно, чао!– Сделал мне ручкой и скрылся за поворотом, куда, как я поняла, ходят курить.
Печально проводила Саймона взглядом и поторопилась к лифту, который только-только подошёл. Какая-то детская примета вспомнилась, я решила, что непременно должна успеть вклиниться в кабинку, пока не сомкнулись дверцы. Буквально за секунду до того, как створки закрылись, забежала в лифт, и, с чувством выполненного долга, ткнула первый этаж. Только отдышавшись, повернулась к зеркальной задней стенке, и дыхание тотчас перехватило, будто в приступе клаустрофобии.
Нет! Не от восхищения— от страха.
Это тот ещё скример, увидеть в лифте кого-то ещё, когда был уверен, что едешь один! А я была не одна— передо мной стоял Он. Мой экзаменатор. Бог. Судья. И моё личное проклятье!
Сердце пропустило удар и ухнуло где-то в животе. Я даже шарахнулась от испуга:
– Как вы меня перепугали,– призналась, приложив руку к груди. Меня отчаянно продолжало трясти.
Я шумно выдохнула, прогоняя ненужные чувства, но перед глазами помутнело. Стоило лифту поехать вниз, как меня запоздало повело… И когда уже теряла ориентиры, не находя опоры, упасть не дал Роман Игоревич. Глянул на меня мрачно, а потом ловко поймал за руку, и машинально подпер собой, не позволяя скатиться по стеночке.
– Всё нормально?– он оказался слишком близко— лицом к лицу.
– Да, спасибо,– нервно не то кивнула, не то качнула головой, не в силах отпихнуть Романа Игоревича: утопая в неожиданных чувствах близости с ним и как токсикоманка травясь его запахом. А пах он приятно. Очень! Не ядрёный парфюм, от которого в носу свербит и режет глаза, как у Макса, который обливался “Хуго Боссом” с ног до головы. Запах Романа был совсем другим. Чистым, свежим. От него пахло дождём, будто он только что был на улице и чуть не промок, а может так оно и было, мало ли. Ещё я чувствовала бергамот, обожаю его… Запах конечно, не Романа— он явно успел выпить чашечку чая за те минуты, что мы не виделись.
Пока разбирала на составляющие его сложный, волшебный запах, Кирсанов задумчиво меня рассматривал. А потом… Я скорее почувствовала, чем увидела— он обратил внимание на мои губы, вмиг задавшиеся жаром. Его взгляд колол их иголками, как будто можно было целовать телепатически, не прикасаясь.
Во рту тотчас пересохло, и я машинально облизнула губы, не думая о том, как это выглядит со стороны.
Это было ошибкой, поняла сразу— синева глаз Кирсанова стала глубже и темнее, губы плотно сжались, словно он хотел что-то сказать, но отчаянно сам же и ставил на это запреты.
Момент