Смотри на меня. Джеймс Кэрол
прямо над головой. Я вернул пробку на место и поставил бутылку на тумбочку.
Тэйлор был одет в черные джинсы, однотонную черную футболку, черные кроссовки и черные носки. В кобуре на поясе висел «Глок». Не намного лучше, чем было, но все же это был шаг в правильном направлении, пусть и очень маленький.
– Что? – спросил он.
– Ты похож на копа, у которого украли форму.
– Уж получше, чем увядающая рок-звезда в отчаянных попытках вернуть славные дни. Куда ее поставить? – кивнул он на маркерную доску.
– Рядом со шкафом, пожалуйста.
Тэйлор прислонил доску к стене. Поскольку места не хватало, пришлось ставить ее торцом вверх.
– Ответы, Уинтер.
– Как только пройдешь третий тест, так сразу.
– Тест? О чем вообще речь?
– Просто пара вопросов, не о чем волноваться, – сказал я с кислой миной. – По крайней мере, я надеюсь, что не о чем волноваться. Вопрос первый: ты кого-нибудь убивал?
– Что?! Ну конечно, я никого не убивал.
– Вопрос второй: допустима ли ложь в каких-нибудь случаях?
Тэйлор сверлил меня глазами и ничего не говорил.
– Отвечай на вопрос.
– Недопустима.
– А если у маленького Джимми умер любимый щенок и мама сказала ему, что его Скрэппи убежал по радуге, живет теперь на Солнечной ферме и будет до конца дней своих бегать за кроликами и есть рибай-стейк?
– Ну, хорошо, наверное, бывают ситуации, когда ложь допустима.
– И ты сейчас искренне говоришь, ведь так? В данный момент ты же не врешь?
– Ну, хватит! Я вообще не понимаю, что вы тут задумали, но если в ближайшие две секунды вы не начнете объяснять, ищите себе другого дурака и играйте с ним в свои интеллектуальные игры.
– Поздравляю, – расплылся я в улыбке. – Ты блестяще справился с тестом.
Тэйлор покачал головой и пошел к двери.
– Плохой поисковый портрет может испортить все дело.
Тут он застыл, держась за дверную ручку.
– У тебя сейчас миллион вопросов в голове, но есть один самый главный.
Тэйлор смотрел на меня, а я на него. Кивком я указал ему на кровать.
– Садись, давай поговорим.
Тэйлор подошел к кровати и сел.
– Мне нужно было знать, могу ли я тебе доверять, – сказал я.
– Почему?
– Мы дойдем до этого. И еще мне нужно было знать, смогу ли я с тобой работать. В самолете, когда я спрашивал твое мнение о видео, я хотел проверить, скажешь ли ты мне собственное мнение или то, что я хочу услышать. Я терпеть не могу тех, кто всегда со всем соглашается. Затем, в участке, мне нужно было понять, умеешь ли ты думать самостоятельно. Ты знал, что я даю нерабочий портрет, но ничего не стал говорить. Отличный ход, между прочим.
– Но почему? Я не понимаю этого, вообще не понимаю. Зачем такие предосторожности?
– Потому что у меня есть одна гипотеза. И она основана на такой впечатляющей попытке повести расследование по ложному следу, что даже я признаю ее исключительность.
Я остановился на минутку, чтобы