Туда, где небо чистое. Арина Зарудко
к ней однообразно текущей жизнью. В магазине же женщина может порхать окрыленная, ощущать прикосновения нежного, струящегося, как потоки ручья, шелка, чувствовать запахи жасмина, корицы, розы, ванили, бергамота; и, наконец, восхищаться своей привлекательностью и свежестью. Здесь она – главная. Здесь ее заботы растворяются, она может забыться на мгновение. Если дама ищет покоя и наслаждения, она направляет извозчика в магазин и покупает там счастье, которое пусть и ненадолго, но скрашивает ее день.
Заходя в лавку, клиенток ослеплял свет, проникавший в огромные окна и озарявший высокие стеллажи со свертками материй, которые от блестящих солнечных лучей приобретали насыщенные цвета.
– Итак, очаровательные леди, чего бы вам хотелось? – предложил свои услуги хозяин лавки, Гордон Питерсон.
Он открыл эту лавку около двадцати лет назад, и с тех пор она не теряла своей популярности среди знатных клиенток. Миссис Стенсфорд была постоянным и любимым, а потому ценным клиентом. Она оставляла здесь по шестьдесят, а то и по восемьдесят фунтов, чему была несказанно рада. Миссис Стенсфорд следовала такой философии: чтобы сохранять и подчеркивать красоту, непременно нужны деньги, и если ты не жалеешь этих денег, то красота не покинет тебя. Насколько обоснованным является данный принцип, сложно сказать. Однако же Роксана Стенсфорд отличалась от своих сверстниц: она была намного стройнее, ее талии могли позавидовать даже двадцатилетние кокетки, волосы не теряли яркости и блеска, кожа была белая, как снег и подтянутая, а глаза всегда излучали небывалую уверенность в себе и дикое стремление жить полной жизнью. Вдобавок ко всему, она просто с ума сходила от всех тех мелочей, которые составляли ее туалеты. Одним словом, если рассуждать подобно миссис Стенсфорд, ее красота оставалась подле нее.
– Ах, какие мягкие! Но по мне в эту пору нужно что-то более невесомое. Вы, конечно, понимаете меня, мистер Питерсон? – ощупывая ткани, изрекла главная модница.
– Безусловно, мадам. – Мистер Питерсон, приятный мужчина в летах, достал несколько рулонов материи. – Вот. Невероятное качество. Прямиком из Парижа!
– Очаровательно! Мне подойдет алый. Как вам, милочки? – голосила от радости тетушка.
– Как называется этот материал? – пощупав, поинтересовалась Эвелин.
– Грогрон, миледи. Шелк высшего качества. Вам подойдет вот этот оттенок. – Он указал Эви на рулон. – Лазурный. О да, вам будет очень к лицу. Это, бесспорно, ваш цвет.
– Цвет чистого неба! – с легкой театральностью в голосе произнесла Розалин.
Сестра щипнула ее и с серьезным видом принялась изучать ткань.
– Как вам, тетушка?
– О, детка, этот оттенок прекрасно тебе подойдет. Любезный, заверните вот этот рулон и этот чудесный лазурный.
– Я бы предпочла что-то не такое броское, – заявила Роуз.
– Дитя мое, ты и так бледная! Тебе нужно что-то ярче цвета твоей кожи, – уверенно произнесла Роксана. – Мандариновый в самый раз. Я права, Гордон?
– Мадам,