(Не) люби меня. Ната Лакомка
нежно.
– Играете перебором, – продолжал объяснять король и положил мою правую руку на струны, не спеша отпускать.
Мою щеку опалило горячим дыханием, и я почувствовала, как король содрогнулся всем телом, сжимая мои руки. И это было вовсе не обучение музыке. Страсть – вот что это было!
– Вы правы! – почти выкрикнула я и вскочила, уронив инструмент – Жозеф едва успел его подхватить. – Эти аккорды слишком сложны для меня!
– Но вам стоит лишь пожелать, – сказал король, медленно выпрямляясь, – и я сыграю эту мелодию для вас.
– Попрошу музыкантов, – сердце мое колотилось, и я с трудом могла дышать, взволнованная и испуганная, – вам незачем утруждать себя, ваше величество.
– Музыканты ее не знают, – ответил он. – Потому что я сочинил ее.
– Вы?! – Жозеф решил добавить свою порцию восхищения королевскими талантами. – Сир, вы настоящий мастер!
– Я назвал ее «Манящий свет луны», – сказал король, будто не слыша его.
Он смотрел на меня, не отрываясь, и мне захотелось заслониться рукой от этого взгляда.
Вместо этого я сказала почти холодно:
– Мелодия прекрасна, но я слишком устала, сир. Вам лучше уйти, уже очень поздно.
– Ди! – ахнул Жозеф. – Это невежливо! Его величество может оставаться…
– Пожалуй, и в самом деле слишком поздно, – король, не глядя, кивнул Жозефу, а потом поклонился мне – слишком почтительно, короли не кланяются так женам лордов. – Благодарю за чудесный вечер и за разрешение прийти к вам в следующий раз. Спокойной ночи, леди Диана…
Я не смогла вымолвить ни слова, пока он уходил, и только когда дверь за королем закрылась, рухнула в кресло и прижала ладони к пылающим щекам.
– Ди! Взгляни только, – Жозеф показал мне лютню, которую его величество оставил, – на ней украшений из серебра и перламутра на десять золотых!
– Убери ее подальше! – взмолилась я, потому что не могла видеть этот инструмент. Больше всего меня удивляло, что Жозеф ничего не заметил, а ведь он сидел рядом и смотрел, как… как…
– Ты права, ее надо спрятать подальше, – деловито заявил Жозеф, оглядываясь. – Воров во дворце больше, чем в нищенском квартале, утащат – и не заметишь.
Он подошел к одному из наших сундуков, рассуждая, куда бы спрятать подарок, а я не выдержала и воскликнула:
– Жозеф!
– Что? – он оглянулся недоуменно.
– Ты… ты… – мне было стыдно говорить об этом, я с трудом подыскивала слова. – Ты не думаешь, что король вел себя… неподобающе?..
– Что? – переспросил он почти тупо.
– Король вел себя неподобающе! – я даже всплеснула руками. – Разве ты не видишь? Ты ослеп? Мало того, что он притащился в нашу спальню посреди ночи, даже не дав мне одеться, так он еще и обнимал меня прямо перед тобой!..
– О чем ты? – Жозеф положил лютню на постель и подошел ко мне, скрестив руки на груди. – Это ты вела себя неподобающе! Зачем надо было отказываться от его подарков? Это настоящее оскорбление!
– Прежде