.
наконец, проникнуть на вожделенную с детства территорию. А мама невольно подогревала мой интерес, наверное, считая, что её сын тогда будет работать под присмотром. Кроме того, она говорила, что сотрудники отдела работают с государственными секретами и выезд из страны им запрещён. А тех людей, которые были за границей, на работу в институт не принимают.
По этим причинам я отказался от выполнения дипломной работы в Институте химии Болгарской АН, наивно полагая, что если поеду за границу, то не смогу после этого попасть во ВНИИХТ. Ехать в Болгарию меня убеждали практически все преподаватели Менделеевки, начиная от отца (а он тогда был невыездной, что укрепляло меня в убеждении правильности моего поведения) и кончая тогдашним ректором Г.А. Ягодиным. Но я остался непреклонен, на что Геннадий Алексеевич, в конце концов, сказал: «Ну, не хочет, пусть не едет! Направьте Олега на дипломную работу в его любимый ВНИИХТ». Вместо меня в Болгарию поехала Наташа Корейшо, дочь директора Навоийского комбината. И каково же было моё удивление и досада на самого себя, когда года через полтора после выпуска из Менделеевки я встретил Наталью во ВНИИХТе.
Дипломную работу я сделал под руководством замечательного человека Иосифа Борисовича Бравермана в лаборатории Д-2, начальником которой был доктор наук А.А. Майоров, Правда, после защиты дипломной работы мне не нашлось места инженера в этой лаборатории, и я был принят в лабораторию Д-5, руководимую М.Б. Серёгиным (о нём в других рассказах), в группу, ставшего впоследствии, самым дорогим мне и почти родным, очень добропорядочного и отзывчивого, человека – Евгения Фёдоровича Леднева.
Всё-таки считаю необходимым отметить, что в дипломной работе мною было найдено и неплохо исследовано явление образования полиураната аммония в строго определённой области pH раствора. Позже я узнал, что на основе моего диплома в лаборатории Д-2 был выпущен отчёт о НИР, высоко оценённый заводчанами, получено авторское свидетельство на изобретение, внедрённое в производство с приличным экономическим эффектом. Однако во всех этих работах и документах моё имя не значилось, а дипломная работа была уничтожена. Хорошо ли это или не очень, судить читателю.
Какой человечище!
Юра Торгунаков, который работал на Заводе разделения изотопов Сибирского химического комбината, приехал по аспирантским делам в наш институт. Его научный руководитель Е.Ф. Леднев предложил познакомиться с начальником отдела «Чистые соединения», доктором технических наук и профессором Николаем Петровичем Галкиным.
Далее рассказывает Юра: «Входим в кабинет, поздоровались, Евгений Фёдорович меня представил. Я изложил вкратце суть своей работы, получил несколько дельных советов и, вроде, пора уходить. Начали досвиданькаться, отмахивается: «Незачем!» и тут Евгений Фёдорович легонько толкает Николая Петровича: «Откройте, пожалуйста, сейф». Галкин Евгений Фёдорович настаивает: «Надо, Николай Петрович! Откройте сейф». Уговорил!
Н.П.