Легче идти вдвоем. Евгения Свирикова
перевел взгляд в темноту и сказал:
– Любовь – это фикция. Сначала мы принимаем за нее влечение. Когда оно проходит, розовые очки спадают и начинаются взаимные претензии. Ты меня извини, но в твоем случае просто до этого этапа не дошло. Я проходил это много раз, и все время как под копирку. Ты же не будешь спорить с тем, что мы все далеко не подарки. Любить вопреки, игнорируя дерьмо, которое есть в каждом, это уж точно из разряда фантастики или психической патологии.
– Просто ты еще не встретил своего человека.
– А как вообще понять, что это «твой» человек? Меня что, молнией поразить должно?
Я улыбнулась.
– Почти. Я сразу поняла, с первого взгляда. И он тоже.
– А ты, оказывается, романтик, – ухмыльнувшись, сказал Миша. – Как мило.
Мы замолчали на какое-то время, потом я сказала:
– Знаешь, я даже завидую тебе. Твое сердце в целости и сохранности, а я до сих пор плохо сплю по ночам. Мне кажется, я никогда его не забуду. И если быть до конца честной, я не хочу его забывать. Это противоестественно как-то.
Странная ночь откровений. Мы приехали сюда, каждый думая о феерическом сексе на пустынном ночном пляже, но сейчас сидели и говорили по душам. Два маленьких одиноких человечка на куске дикой земли. Одни во Вселенной. Очень разные, но одинаково нуждающиеся в поддержке друг друга.
Когда я проснулась утром, Миша меня обнимал. Я чувствовала себя плюшевой игрушкой, которую он как ребенок сжал в своих объятиях и ни за что не хотел отпускать. Со стороны он казался таким уверенным, нахальным и ничуть не сомневающимся в себе. Теперь я знала, что это защита. Мне было искренне жаль маленького мальчика, которому досталось такое одинокое детство, и который до сих пор не мог поверить, что он тоже заслуживает любви.
Я смотрела на него спящего, Миша хмурился во сне. Когда мы ехали сюда, я больше всего переживала за наше первое утро. Ночью все по-другому. Только утро бывает неловким и правдивым. Сейчас мне было хорошо и спокойно, и я улыбалась этому.
Вчера вечером мы приехали в номер в странном настроении. В нашем общении не было никакого эротического подтекста. Миша постоянно обнимал меня, и я была готова уже смеяться от его внимания. Словно до тех пор, пока я не наполнюсь обнимашками до краев, нельзя было переходить к следующему этапу. Миша заботился обо мне, кормил чуть ли не с ложки и укрывал пледом, едва я успевала потереть руками озябшие плечи. Его внимание не было навязчивым, но при этом оно было везде.
– У меня скоро день рождения, придешь? – спросила я, когда Миша открыл глаза.
– Приду, если пригласишь.
– Я приглашаю.
– Значит, приду.
Он выпустил меня из своих объятий и потянулся.
– Я опять отлежала тебе руки? – спросила я.
Миша улыбнулся и кивнул.
– Я еще хочу пригласить Киру. Но не думаю, что ему стоит знать о нас.
– Почему?
– Ты забыл, как он ко мне относится?
Миша снова улыбнулся.
– А ты уверена, что в его жизни ничего не изменилось? Ты же еще не виделась