Палач. Татьяна Олешкевич
Саган. Список литературы и правда содержал диковинные произведения, и девочке часто нужна была помощь взрослых, чтобы что-то осмыслить. Бабушка с дедушкой были прекрасными собеседниками. Дедушка, имея среди хобби филологию и философию, с удовольствием втягивался в обсуждение, а когда втягивалась бабушка, обсуждение перерастало в спор между взрослыми. Анюта любила наблюдать, как бабушка, переживая, что обстановка накаляется одергивала дедушку.
– Юра, второе правило, второе правило, на нас уже поглядывают.
Эти споры между старшими всегда заканчивались чем-то типа:
– Да, провались он – твой белый богатый шовинист[25] и неудовлетворенная женщина[26]. Они так сильно страдали, потому что с жиру бесились и пороху не нюхали. Иначе ценили бы покой и уют нормальной ежедневной жизни.
После моря Аня помогала бабушке на грядке или навещала маму. Она загорела, постройнела и литературно просветилась. А через пару дней они всей семьей уехали на дачу на лиман.
– Он вернулся, – сообщила Анюте Лилька, пока они гуляли по Дерибасовской.
– И я вернулась. Из этого что-то следует?
– Ты телефон проверить не хочешь?
– Всего три пропущенных.
– А ты сколько хотела?
– Триста тридцать три. Не знаю.
– Прошла любовь, завяли помидоры.
– В этом году отличный урожай помидоров. Их используют для приготовления десертов, кладут в пиво, заворачивают в обложку Vogue, а в Буньоле есть даже фестиваль «Томатина», где ими принято кидаться друг в друга, а еще помидоры отлично подходят тем, кто хочет сунуть их себе в жопу…
– Ну, ты даешь. Успокойся. Ни разу раньше не слышала от тебя слово «жопа».
– Да, я пример спокойствия. Спасибо бабушке, ругательства у нас не в чести.
Ночью она набрала его. Он не взял трубку. А через пару минут Анюта услышала звук домофона.
– Иди, малышка. Вам надо все выяснить, – заглянул на балкон дедушка, протянув Анюте рюмочку. – Это «Lashkevich», он успокоит и придаст уверенности.
– Далеко, Юра, у тебя печенька в этот раз на поезде поехала? Как думаешь вернется? – так бабушка намекала дедушке, что в его мозгу могла родится неверная, с ее точки зрения, идея. Под печенькой понимался дедушкин мозг, в редкие моменты, опять-таки, по мнению бабушки, уменьшающийся до размеров детской сладости.
– Тома, моя печенька дома. Рассказывали мне, как ты стакан водки маханула, перед тем…
– Перед тем, как тебя на фронт проводить.
– Перед тем, как мы с тобой сначала объяснились, а потом я на фронт ушел.
Анюта быстро выпила виски, накинула на пижаму плед, сунула ноги в шлепанцы и вышла на улицу.
– Я искал тебя.
– Где?
– Звонил.
– Это не искал.
– Ты уехала.
– Сначала ты уехал.
– Почему так сложно?
– Что сложного? Ты хотел трахать меня. Так трахай. Трахай. Чего ты с ними поехал?
– Давай я
Имеется в виду С. Цвейг.
Имеется в виду Ф. Саган.