Лето злых духов Убумэ. Нацухико Кёгоку
были врачами?
– Да, правильно. Летом тридцать девятого года мы все вместе отправились в храм Кисимодзин[51] на праздник. Там он встретил девочку из семьи Куондзи и простодушно влюбился в нее с первого взгляда. Вспомни, как мы подшучивали над ним из-за того, что он витал в облаках… Что ж, полагаю, он вернулся после войны и воплотил свои мечты в жизнь: получил диплом врача и любимую девушку.
Как можно было догадаться по тому, как Кёгокудо наизусть зачитывал отрывки из старинных книг, его память была поистине необыкновенной.
Что же до меня, то этот неожиданный поворот событий буквально лишил меня дара речи.
Кёгокудо сначала по привычке тер пальцами подбородок, но затем его рука постепенно поднялась вверх, и теперь он усердно чесал голову, запустив пальцы в длинные растрепанные волосы.
– Почему ты пришел ко мне с этим разговором? Разве я не живу здесь в уединении именно потому, что подобные вещи мне отвратительны?
Его рука снова вернулась к подбородку, и мой друг опустил глаза. Он выглядел точь-в‐точь как писатель Акутагава Рюноскэ на виденных мною фотографиях: задумчиво нахмуренные брови и взлохмаченная копна волос. Некоторое время Кёгокудо сидел так, не двигаясь.
Неожиданно он взглянул на меня и тихо произнес:
– Знаешь, что… – Сейчас мой друг был еще больше похож на Акутагаву. – Теперь, когда стало известно, что в центре всего этого происшествия – наш знакомый, мы больше не можем оставаться безучастными наблюдателями, верно? – Кёгокудо снова опустил глаза. – Но это… это не по моей части.
Он еще некоторое время размышлял с выражением Акутагавы на лице, прежде чем продолжить:
– Сэкигути-кун, ты ведь завтра свободен, верно?.. Ты мог бы съездить в частное детективное агентство в Дзимботё[52] за советом? Наш старый друг Энокидзу, который там работает, учился на один класс старше нас, в одном классе с Фудзимаки-си. Он наверняка знает больше нашего о его окружении и может располагать какой-нибудь важной информацией. Едва он услышит о произошедшем, то, я уверен, не останется в стороне. – Затем, с непроницаемым выражением лица, мой друг добавил: – Ты должен взять на себя эту ответственность.
На этом он закончил.
Было уже позже десяти вечера, когда я наконец попрощался с Кёгокудо. Снаружи уже совершенно стемнело, но почти не стало прохладнее.
Продавец книг предупредил меня, что в такой час я обязательно споткнусь и кубарем полечу с холма, и настаивал на том, чтобы я взял переносной бумажный фонарь тётин[53]. Я сказал ему, что взял бы карманный электрический фонарик, если б у него такой нашелся, но я буду чувствовать себя ходячим анахронизмом, спускаясь по дороге со старинным бумажным фонарем в руке.
– К тому же, – добавил я, – луна сейчас достаточно яркая, так что все будет в порядке.
– Просто смотри внимательно себе под ноги.
В ту ночь пологий склон, ведший от книжного магазина, был, как всегда, совершенно пустынным.
Кисимодзин – крупный синтоистский храм в квартале Дзосигая в Токио. Посвящен богине Харити (
Дзимботё – квартал Токио в специальном районе Тиёда, известный многочисленными издательствами и книжными магазинами, а также сувенирными лавками и магазинами антиквариата.
Тётин («свет, который несут в руке») – традиционный фонарь с бумажным цилиндрическим абажуром, который удерживает бамбуковая спираль. Наверху у тётина ручка.