Уйти и не вернуться. Ли Хочхоль
А ты вообще знаешь, сколько раз я пропустил ужин? Целых два раза.
– …
– Бывает и так, что два дня подряд не получается получить рис. Если и завтра вечером не дадут, то мне снова придется голодать. Ты этого хочешь?
– …
Младший в темноте только тупо смотрел на старшего. Наконец по обеим щекам у него покатились слезы. Увидев в первый раз, как плачет его брат, старший широко распахнул глаза и растерянно пробормотал:
– Не плачь, ну не плачь! Все же нормально, мы даже умылись сегодня, – при этом сам только сильнее заплакал.
Когда они дошли до Вонсана, всех конвоиров сменили. Тот, кто постоянно давал рис, подошел к старшему брату и дружелюбно сказал:
– Н-да, жаль. Береги себя!
Брат дернул уголком губы, кивнул головой, а на глазах у него выступили слезы:
– А как вас зовут?
– Меня? Считай, я твой двоюродной брат. Еще и твоя мать. – Конвоир рассмеялся и исчез в темноте.
Старший брат снова заплакал. Он плакал до глубокой ночи и даже звал мать. Младший, сидевший рядом с ним, тоже незаметно плакал. Что еще он мог кроме как грустить и плакать вместе с ним, но от этих слез ему становилось немного легче.
Той ночью конвоиры пристально наблюдали за пленными до самого утра. В воздухе кружился первый снег. Старший брат перестал плакать и неожиданно сказал:
– Ах, идет снег, снег, снег. Уже наступила зима.
Так как надзор конвойных был строгий, он не мог шептать это брату и говорил как бы сам с собой.
– Посмотри туда! Да вон там! А-а-а, все спят, – старший только сильно толкнул младшего брата в бок.
Незаметно они прошли и район Яндок. С каждым днем все раньше вечерело, а зимнее небо неизменно оставалось синим. И горы, и поля были покрыты снегом. Когда старший брат смотрел на зимнюю одежду конвоиров, на его лице появлялось завистливое выражение. День за днем он все больше раскисал, становился вялым.
Это было однажды ночью. Когда и пленные, и охранники уснули, старший брат снова прошептал на ухо младшему:
– Я тут подумал о том конвоире. Он был хороший человек, да? – В последнее время его голос был особенно тихим и каким-то расстроенным.
– …
– У меня уже давно на ноге киста. Ты же знаешь. В последнее время у меня были какие-то странные ощущения. – Он улыбнулся.
– …
Младший очень удивился и только смотрел на брата. Старший с печальной улыбкой на губах, что было для него необычно, сказал, обняв брата обеими руками:
– Чхильсон, ах как тут холодно.
– …
– Я о чем говорю. Мама всегда меня жалела. Ах, Чхильсон, Чхильсон, точно, что-то у меня с ногой не так.
– …
У младшего на глазах опять выступили слезы.
Старший брат уставился на младшего широко раскрытыми глазами:
– Ну почему ты плачешь, что такое? А ну перестань. – И разрыдался сам.
На следующий день брат стал заметно хромать, и голос тоже был совсем вялый:
– Мы