Бог любит Одессу. Сергей Трахимёнок
10 апреля, – сказала Наталья. – Памятник называется «Крылья Победы», сооружен к 40-й годовщине освобождения Одессы войсками 3-го Украинского фронта 10 апреля 1944 года.
Пока машина объезжала памятник, Павел Алексеевич внимательно его оглядел.
– Здесь на стелах, – сказала Наталья, – Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Одессе звания «Город-герой» и здесь же расположены фамилии всех одесских Героев Советского Союза.
– А почему – «Крылья Победы»?
– А это тоже специфика Одессы, – ответила Наталья, – посмотрите внимательней, эти крылья похожи на крылья чаек. Такой памятник мог возникнуть только в Одессе: задуман и сооружен исключительно одесситами.
Машина остановилась возле кафе, у которого стояло несколько столиков, над ними были камышовые крыши.
– А это что за бунгало? – спросил Павел Алексеевич.
– А это кафе при институтской гостинице, – ответила Наталья, – мы добрались до конечного пункта нашей поездки.
– У тебя что, в машине нет кондиционера? – спросил Савелий, – когда они прилично отъехали от Одессы и мчались по выгоревшей от зноя степи, от чего жара в салоне казалось просто невыносимой.
– Я же открыл все окна.
– Ну да, окна ты открыл, и воздух пустыни стал проникать в салон.
Краморенко остановил машину, вышел из нее, достал из багажника ручную сумку-термос. Там было две холодные бутылки с минеральной водой. Одну он поставил рядом с переключателем скоростей, а вторую вручил Савелию.
– Пей и прикладывай к затылку, а то в обморок упадешь.
– Вот это выход из положения! – взъярился Савелий. – В соответствии с духом Одессы, так, что ли?
– В соответствии с обстоятельствами, – парировал Краморенко. – Цени. Вода в Одессе всегда была весьма ценным продуктом. В городе ведь нет своей воды.
– А море, а опреснители?
– Ты помнишь песню «Раскинулось море широко», так вот там есть такая строка: «Окончив кидать, он напился воды, воды опресненной, нечистой…» Понял? Опресненная вода не годится для питья и приготовления пищи.
– А как же Одесса?
– А вот так, с тех пор как город стал Одессой, появилась проблема ее напоить. В конце концов, в XIX веке построили очистительную станцию в пятидесяти километрах от Одессы. Она очищала днестровскую воду и подавала по трубам в Одессу.
Краморенко вновь уселся за руль, машина тронулась. Савелий отхлебнул воды из бутылки и почувствовал себя лучше. Он приложился еще раз.
– Товарищ, – ехидно заметил Краморенко, – не злоупотребляй, лучше используй ее как холодильник, а не как источник. Приложи бутылку к затылку.
– Да, ты поэт, – сказал Савелий.
– С чего ради? – не понял Краморенко.
– Рифма необычная: бутылку к затылку.
– Действительно.
Так, переругиваясь, они добрались до базы отдыха в Затоке. Она представляла собой несколько дощатых бараков, которые назывались кемпингами, такого же дощатого клуба,