Творчество: наука, искусство, жизнь. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 95-летию со дня рождения Я. А. Пономарева, ИП РАН, 24-25 сентября 2015 г.. Коллектив авторов
(и квазиинсайтных) задач, прерванное через 10 секунд после предъявления, занимает меньшее время, нежели решение без прерывания или с прерыванием, но через 20 секунд после начала.
Для решения алгоритмизированных задач необходим исполнительский контроль – порядок действий в задаче заранее понятен, но требуется отслеживание хода решения. Как уже упоминалось, рядом авторов контроль рассматривается как процесс не нужный и даже затрудняющий при инсайтном решении (Jarosz, Colflesh, Wiley, 2010; Lavric, Forstmeier, Rippon, 2000; Reverberi et al., 2005). Поэтому мы ожидали, что прерывание решения таких задач не окажет воздействия на время их решения. Так и происходит в случаях, когда дополнительная задача дается испытуемым после 20 секунд решения. Также с данной моделью согласуются результаты, показывающие, что прерывание решения над задачей через 10 секунд ускоряло решение. Возможно, что именно через 10 секунд после начала решения задач со спичками люди заходили в тупик. Состояние тупика усугублялось решением новой задачи, блок контроля перегружался и задача решалась быстрее.
Рис. 1. Зависимость времени решения инсайтных и алгоритмизированных задач от момента прерывания процесса решения
Также есть вероятность, что вовремя (в нашем случае – через 10 секунд) отвлеченный от решения человек сможет избегнуть фиксированности и не потратит на ее преодоление дополнительного времени. Если верно это или предыдущее предположение, тогда мы можем говорить, что фаза тупика при решении задач семейства Ольссона наступает приблизительно через 10 секунд после предъявления задачи.
Предложенные варианты интерпретации уточняют модель специфических механизмов инсайта и позволяют предположить, что одним из таковых является отключение процессов сознательного контроля при достижении решателем фазы тупика, что помогает испытуемому избавиться от реализации неадекватного алгоритма вычисления и фиксированности на нерелевантных компонентах задачи. Описанный механизм, впрочем, по всей вероятности не является единственным, определяющим специфику инсайтного решения. В частности, наши данные не позволяют сделать выводов или даже предположений, о процессах поиска решения, следующих за преодолением фиксированности и отказом от неадекватных алгоритмов решения и неверных репрезентаций задачи. Выявление данных механизмов может стать предметов дальнейших исследований специфики инсайтного решения.
Jarosz A. F., Colflesh G. J. H., Wiley J. The effects of alcohol use on creative problem solving // S. Ohlsson, R. Catrambone (Eds). Proceedings of the 32nd Annual Conference of the Cognitive Science Society. Austin, TX: Cognitive Science Society, 2010. P. 563.
Knoblich G., Ohlsson S., Haider H., Rhenius D. Constraint relaxation and chunk decomposition in insight problem solving // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory and Cognition. 1999. V. 25 (6). P. 1534–1556.
Lavric A., Forstmeier S., Rippon G. Differences in working memory involvement in analytical and creative tasks: An ERP study // Cognitive Neuroscience. 2000. V. 11. P. 1613–1618.
Reverberi C., Toraldo A., D’Agostini S., Skrap M. Better without (lateral) frontal cortex? Insight problems solved by frontal patients // Brain. 2005. V. 128. P. 2882–2890.
Wong T. J. Capturing ‘Aha!’ moments of puzzle problems using pupillary responses and blinks. University of Pittsburgh, 2009.
И. Ю. Владимиров[35], О. В. Павлищак[36]
Инсайтное решение как результат преодоления фиксированности[37]
Многие задачи, с
Институт общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской федерации (Москва) [email protected]
Ярославский государственный университет им. П. Г. Демидова (Ярославль)
Работа выполнена при поддержке фонда Михаила Прохорова (Карамзинские стипендии – 2015).