Справа налево. Александр Иличевский
только парная дымка над лесистыми горами близ Риони.
Про главное. Муравьи и дельфины
Когда-то поразил рассказ о воинственном виде муравьев из Южной Америки, которые проникают в чужой муравейник, убивают матку и вместо нее подсаживают свою. Окончательный захват происходит естественным путем. За чужой маткой порабощенные муравьи продолжают ухаживать как за своей, а новые муравьи родятся уже не захватчиками, а хозяевами. Впоследствии, когда наступает пора захватывать следующий город-государство, оккупанты берут с собой в поход оставшихся в живых из порабощенного племени.
Еще чудеса гуманизма насекомый мир демонстрирует во время убийства двумя-тремя десятками шершней нескольких десятков тысяч пчел: шершни откусывают головы пчелам, пробираясь к меду. Насколько я понимаю, подобным образом эти существа ведут себя многие миллионы лет.
Примеры альтруистического поведения в насекомом и животном мире – вопрос доброй фантазии. Тем более меж видов. Однажды я видел, как ворона крутит сальто на воздушной линии на уровне седьмого этажа. И видел, как ворона играет с собакой, клюя ее в кончик хвоста и отбегая раз за разом. Но это городские животные, это совсем другое дело – они, в общем-то, разумны. А в диком царстве есть игра? добро? поэзия? Я вот думаю, что дельфины – это цивилизация поэтов. Раз у них такой мощный алфавит, что никто пока не способен декодировать их песни.
Про главное. Молния
Когда Петр Леонидович Капица попал в опалу, он удалился на дачу и оборудовал в сарае лабораторию. Среди прочего он занялся в ней плазмой и попытками получить искусственную шаровую молнию. У него это не слишком получилось, зато он составил каталог шаровых молний. Прочитав его, я понял, что именно я видел в детстве, когда после дождя наблюдал большой, метр-полтора в диаметре оранжевый шар с недлинным хвостом, плывший над электрическими проводами. Длилось это минуты две, пока шар не исчез из виду, преодолев около километра над железнодорожной насыпью. Всё это время я бежал за ним. Бегу отчасти и теперь.
Про город. Академия
Здание Президиума над Андреевским монастырем, над рекой и Нескучным садом, над Воробьевыми горами, усыпанными искрящимся снежным светом, – стоит того, чтобы там побывать. Виды из окон – с разной, порой головокружительной высоты, в зависимости от посещаемого кабинета, да и само здание – по вычурности и топологической замысловатости – примечательно: сплошь мрамор и золоченый дюралий, исход советских времен, апофеоз имперской и позитивистской выспренности. Структура здания переогромленна, но в то же время продумана с тщательностью, находящейся на грани безумия и бессмысленности. Бесконечные, взаимно переплетающиеся лестницы, отсутствие сквозных сообщений, множество вновь и вновь, с каждым проходом мимо, открываемых элементов архитектуры: например, прогулочный дворик на приставной крыше, лучи дорожек