Первая печать. Наталия Осояну
уровня на каких-то трех печатях – все равно что посадить волкодава на цепочку от часов. Как он раньше не вырвался на волю, я не понимаю… Осторожно!
Сильная рука обхватила Фиоре за талию; в тот же миг очертания моста, и без того еле различимые, замерцали – он как будто превращался из деревянного в стеклянный. Девушка зажмурилась, чтобы не видеть бездны под ногами.
Наступила тишина…
– Ну вот, теперь все, – сказал незнакомец через некоторое время и шагнул вперед, увлекая за собой Фиоре. Она открыла глаза и осознала, что они каким-то чудом очутились на другой стороне. – Больше этот дьюс не будет доставлять столько хлопот, я обещаю.
Девушка невольно обернулась, чтобы взглянуть на то, о чем говорил ее спутник, да так и застыла, изумленно открыв рот: туман почти рассеялся, а мост… стал другим. Некий умелый мастер заменил прогнившие доски, протянул толстые канаты вместо обветшавших веревок; теперь рукотворная дорога над западным провалом казалась почти новой – крепкой, надежной, и идти по ней было ничуть не страшнее, чем по мостовой.
Конечно, такое не могло остаться незамеченным, и краем глаза Фиоре увидела, что вокруг них быстро собирается толпа удивленных и растерянных горожан. Она вдруг ощутила смущение: вот настал момент, о котором недавно мечталось, вот теперь можно поблагодарить загадочного незнакомца за помощь и за то, что он сделал… но ей почему-то было страшно смотреть ему в глаза. Да и как она отблагодарит мага, мастера-печатника, которого неведомыми путями занесло в Эйлам именно сегодня?..
– Даже не знаю, как мне… – начала Фиоре, оборачиваясь к своему спутнику, и осеклась, увидев его лицо. – О-о, Создатель…
Ее спаситель оказался худощавым мужчиной невысокого роста, темноволосым и бледнокожим. Слишком теплая для середины весны куртка, заправленные в высокие ботинки брюки, летные очки на кожаном ремешке, болтающиеся на шее, – одежда безошибочно выдавала в нем пилота, подтверждая историю о махолете, который пришлось оставить где-то за Спящим Медведем. Все это, впрочем, девушка рассмотрела потом, а поначалу ее взгляд заметался между двумя самыми заметными деталями его внешности.
Правой рукой он удерживал на плече ремень дорожного мешка – и кисть этой руки золотисто поблескивала в лучах солнца. Точно так же блестели его глаза – сплошь золотые, без белков и зрачков. Неживые, ненастоящие.
Это был именно тот, о ком говорила дама с зонтиком, это был…
– Грешник! – произнес кто-то поблизости. Фиоре, сглотнув комок в горле, с трудом подавила желание повернуться и убежать без оглядки. – Ну ты глянь, настоящий… Продажная душа! Отступник! Нелюдь!
Незнакомец криво улыбнулся, но ничего не сказал. Тут из толпы, которая все росла и росла, выбрался низенький полноватый человек лет пятидесяти – Эльер, торговец и член городского совета, один из самых уважаемых людей в квартале Тишины.
– Тебе следует немедленно покинуть Эйлам, – сказал он, сурово хмуря брови. – У нас живут лишь те, кто