Мелодии весны. Сборник
этак под пять утра, на двор деревенского дома, где проживал согласно прописке четырнадцатилетний российский гражданин Фёдор Петрович Ремизов, явилась… молоденькая барышня. Гостья поднялась на крыльцо, постучала в дверь и, не получив ответа, внимательно оглядела дворовые постройки. Может, перепутала что – дом не тот или страна? Да нет, вроде правильно: Россия, Рязанская область, Клепиковский район, деревня Колосово, изба с тарелкой для телевизора – всё сходится. Постояла барышня, помяла плечиком дверной косячок да пошла за задки скотину будить и с ней хороводиться – ну, вылитая кулёма!
Вечером прошлого дня крутили по телеку классный фильм. Мать дремала на диване, а Федя всё смотрел и смотрел. Уж очень хотелось ему знать, чем закончится история про дельфина Флиппера. Уснул за полночь. И теперь, проснувшись по привычке рано (до школы-то без малого двенадцать вёрст, в шесть не выйдешь – опоздаешь), юноша привстал, хотел было спрыгнуть с печи, но застыл с закрытыми глазами на самом краю лежанки, свесив с тепляка длинные, как вёсла, ноги. Одно слово – воскресенье!
В то утро снилось Фёдору вот что.
Звёздная ночь. Он мчится на быстроходной яхте за весёлым Флиппером. Море штормит! Волны поднимаются в небо и закрывают собой звёзды, а потом возвращаются и с грохотом выскребают морскую «требуху» до самого дна. Вид океана ужасен! Но что ему! Он хохочет, выдавливая из себя всё новые и новые тысячетонные гребни.
Фёдор потянул на себя штурвал, и яхта, как лёгкий моторный самолётик, устремилась к водной вершине. Над пенистым гребнем она поравнялась с дельфином. «Держи канат, я швартуюсь!» – крикнул Фёдор, но за грохотом волн весельчак Флиппер не услышал его. «Уйдёт, уйдёт же!» – подумал юноша, стараясь не потерять товарища в штормовой пляске волн…
«Матушка дала ведро…»
Странно! Океанические силы резвятся и грохочут только в сонном видении Фёдора и совершенно не слышны со стороны, в предрассветной тишине спящей горницы. Неужели внешний и внутренний миры человека так независимы друг от друга? Тут есть о чём подумать! Впрочем…
Световой меч солнечного Рыцаря Джедая пронзил оконную раму и, дробясь в узорах тюлевой занавески, рассыпался на сотни золотых нитей! Искрящиеся нити подхватила мартовская золотошвейка (наскучалась, поди, за зиму по канительному делу!) и тотчас оплела ими белёный потолок, печь-мазанку и зеркало с подзеркальником – каждую паутинку, каждую пыльцу пересчитала.
Какой уж тут сон – утро на дворе! Федя спрыгнул с печи и подсел к окошку, а там! Рыжая девица опрометью носилась по двору, дразнила присевшие на задки сугробы и, не переставая, щебетала по-птичьи: «Чик-чирик, чик-чирек, тай под вешним солнцем снег!»
– Во даёт! – зачарованно улыбнулся юноша. – Ма, весна на дворе! Глянь, чё творит суматоха!
Двор, возбуждённый присутствием молодой симпатичной барышни, блистал распутным мартовским великолепием. Куры поднимали фонтаны брызг и беспорядочно носились по лужам. Обычно спокойный пёс Обама обрывал цепь и жалобно скулил. А жирные гуси, откормленные за зиму отварным картофелем, как голуби, расселись на поредевшей за зиму поленнице и истошно крекали, заглушая скулёж Обамы.
Фёдор принялся пересчитывать кур. Четырнадцать, пят-надца… Досчитал уже до половины, вдруг из сарая выбежал телёнок Трамп, распугал птицу и сбил пересчёт. «Ах ты, рогатик!» –