Львиная шкура. Рафаэль Сабатини
Кэрилла, она окликнула его и, видя его нерешительность, первая заговорила с ним:
– Я от рождения очень любопытна, сэр.
– У меня нет сомнений в исключительности вашей натуры, – отозвался он.
Гортензия на секунду задумалась.
– Вы никогда не бываете серьезным? – нервно усмехнувшись, спросила она.
– А зачем? – ответил он вопросом на вопрос и, предлагая ей развить тему беседы, добавил: – Стоит ли быть серьезным?
– А разве нет?
– Я бы сказал, что в нашей жизни нет ничего заслуживающего серьезного отношения. Я знаю, о чем говорю, дар смеха оказался моим спасением.
– Вы шутите, сэр? Как это возможно?
– Очень просто. Человек моего происхождения, и моего воспитания рискует превратиться в мрачного меланхолика, счесть свое существование невыносимым и положить ему конец. Без преувеличения могу сказать, что только смех спас меня от подобной участи. Выяснилось, что наш мир представляет собой захватывающее зрелище, надо только научиться бесстрастно созерцать его, ведь пока мы наблюдаем за страданиями червя под названием человек, мы забываем о собственных страданиях.
– В ваших слов звучит горечь…
– Что только подтверждает сказанное мною, – пожал он плечами и улыбнулся. – Дело в том, что, пускаясь в объяснения, мы неизбежно становимся серьезными.
Они ненадолго замолчали.
– Я не сомневаюсь, что вы рассматриваете меня всего лишь как еще один любопытный экземпляр этих самых червей, – наконец сказала она.
– Боже упаси! – с неподдельной искренностью воскликнул он, и она рассмеялась.
– Вы искусно льстите, делая для меня исключение.
– Я считаю вас исключительной женщиной с той самой минуты, когда впервые увидел вас.
– Исключительно глупой, вероятнее всего.
– Исключительно красивой и исключительно достойной женщиной, – поправил он ее.
– Весьма неуклюжий комплимент – в нем отсутствует изюминка.
– Я говорю правду, а правда может перестать быть ею, если ее пересластить.
– Именно по этой причине ее лучше уж избегать.
– Да, там где необходимо, – согласился он. – Но в малых дозах она иногда действует как целебный бальзам на истерзанную душу. Но мы отвлеклись. Мне показалось, что вам хотелось о чем-то спросить меня. Не сомневайтесь, вы не ошиблись с выбором источника знаний; смелее черпайте из него, прошу вас.
– Мне бы хотелось узнать… Нет, об этом я уже спрашивала вас. Лучше скажите мне, вы действительно считаете меня слишком опрометчивой?
– Вам нельзя отказать в рассудительности, хотя временами вы вели себя не лучшим образом, – критическим тоном проговорил он после небольшой паузы. – Ответьте мне, вы все еще любите лорда Ротерби?
– А если да, то что?
– После того, что вам довелось пережить, это свидетельствует не в вашу пользу.
– Ваша дерзость переходит все границы, сэр.
– Напротив,