8½ пьес для двух актеров. Семен Злотников
потратить на так называемые этапы Бог знает сколько времени, а благодаря вам…
Дина. Конечно. Когда ты знаешь, что тебе двадцать лет, а больше ты ничего не знаешь – резину можно тянуть сколько угодно. Мне времени просто жалко. И я уже наизусть знаю: проку от этих этапов – ну никакого! Кто кого перефальшивит и только противно потом. И зачем я это, думаешь… Лично меня тошнит от этих выламываний. Пока слушаешь – кажется, слова, как слова, и все нормально. А подумаешь – дурацкие же… Можно было и не говорить. Можно было и не слушать. Ну, ладно, думаешь, с кем-то все равно надо. Ну, сходишь в кино, ну, в театр. Ну, в ресторан. В ресторан не всегда, не у всякого такие деньги и вообще… Ну, прогулки по свежему воздуху, за город или там еще куда… И все? И больше ведь – ничего? Можно так узнать человека? Да никогда в жизни. Пока ты с ним жить не начнешь, пока не увидишь, какая это гадина – все бесполезно!
Виктор. Любопытная мысль. Однако я все же думаю…
Дина. Узнать человека можно только когда ты с ним – о-хо-хо!..
Виктор. Я за своей первой женой ухаживал год и восемь месяцев.
Дина. Ого!
Виктор. Правда, это было… давно…
Дина. А поцеловались на каком?
Виктор. Кажется, на тринадцатом…
Дина. Долго. Меня мой муж, помню, дня через два уже целовал.
Виктор. О, Дина Федоровна, это не с моим характером… Особенно в ту пору, когда… Что вы, я тогда только институт закончил и вообще не помышлял… Честно скажу: пока учился – у меня вообще никого не было. То ли время было такое, что учиться так хотелось, то ли я был такой… А, наверное, и время, и я и многое… А после института еще трудней: я заметил, на взгляд женщины, мужчина, работающий в аптеке, звучит, примерно, как женщина-сталевар. Возможно, что комплексы, возможно, преувеличиваю, несовременно, возможно!.. Но я отчего-то стеснялся… скрывал… И если бы не мама, друзья…
Дина. Вы закончили институт, вам было 22 года.
Виктор. 23.
Дина. Тем более. До 23 лет девчонками, выходит, не интересовались. Может, давление было пониженное?
Виктор. Абсолютно хорошее давление!
Дина. Хорошее? Может, тогда… Ладно, хорошее, я ничего… Только что это значит – терпеть тринадцать месяцев?
Виктор. Со второй женой я терпел всего семь!
Дина. За семь месяцев у некоторых дети рождаются. Странно мне даже слышать, чтобы в наше время у кого-то было столько времени…
Виктор. Дина Федоровна, я вам честно скажу: у меня обостренное чувство уважения к женщине. Смертельно боюсь своим преждевременным прикосновением обидеть. Это врожденное. Всякий раз одно и то же: а вдруг я, допустим, не нравлюсь женщине?.. Или, допустим, что ей неприятны мои объятия?..
Дина. Откуда вы заранее можете знать, приятны женщине ваши объятия или нет?
Виктор. Так в том-то и дело, что не знаю!
Дина. Так надо же сначала обнять, а потом станет ясно!
Виктор. А как же я могу обнять, если я не знаю!..
Дина. Какой же вы мужчина?
Виктор. А если я не в силах против собственной натуры? Если я так уже устроен, что не наглый