Рыцари былого и грядущего. Том II. Сергей Юрьевич Катканов
власти отношения уже не имеет. Ведь в современном исламском мире нет больше ни халифов, ни имамов, следовательно, суннитам и шиитам было бы уже не о чём спорить, если бы они всего лишь делили власть.
– Да, действительно, со временем между шиитами и суннитами наметились расхождения, которые с известной степенью условности можно назвать богословскими. Для шиитов вопрос о власти стал вопросом об истине. Власть семьи пророка получила мистическое обоснование. Джемаль пишет: «Пророк попросил Бога очистить людей его дома – это Али, Фатима и их дети – Хасан и Хусейн. Эта милость распространяется на 12 имамов». Для шиитов это означает, что 12 имамов непорочны и защищены от грехов. В силу этого, только имам является гарантом от искажений религии и нововведений, поскольку имам не может ошибаться.
По утверждению шиитов, мусульмане не имеют права сами решать религиозные вопросы, но должны беспрекословно следовать решениям, которые вынесет авторитетный руководитель. Это учение о талиме – авторитетном учении, причём учителем может быть только имам. «Люди не способны судить о Божьих делах, иначе, зачем вообще нужен пророк?» – вопрошают шииты.
– Это похоже на догмат о непогрешимости римского папы.
– Не совсем, но это попытка решить тот же самый вопрос: что является критерием религиозной истины, через какие инструменты и механизмы Бог открывает истины веры? Католики утверждают, что римский папа «экс катедра»7 непогрешим в вопросах веры и нравственности, то есть голос папы – голос самого Бога. Шиитский имам – нечто в этом же роде и даже более того, поскольку шииты полагают его не только непогрешимым в вопросах веры, но и свободным от личных грехов. Так много римские папы на себя не берут, тут они вполне согласны с утверждением всех остальных христиан о том, что без греха один Бог. Но если римский папа и по сей день может изрекать непогрешимые суждения, то голос шиитских имамов не звучит уже более тысячи лет. Следовательно, для шиитов единственным критерием истины является изучение речений и деяний 12-и древних имамов.
– Похоже, шииты куда мистичнее суннитов: глубже лезут, о таинственном вопрошают.
– Вот-вот. Ещё у ранних шиитов принято было размышлять над вопросами весьма таинственными. Какова природа загробной жизни? Что есть Божественное откровение? Возникла целая тенденция, получившая от её противников название «гуллув» («преувеличение») – склонность заходить в этих мистических копаниях глубже, чем позволяют религиозные приличия. Между тем, сунниты склонны ограничивать религиозную сферу формальным исполнением шариата, то есть норм и правил. Когда мы говорим о рационализме или юридизме ислама – это относится прежде всего к суннитам, каковых большинство в исламском мире.
– Юридизм суннитов так же заставляет вспомнить про каталицизм.
– Ну да. А есть и ещё сходство. Шииты, критикуя идею халифата, говорят, что халиф – это «жрец-император». Разве это не заставляет вспомнить про римского папу, претендующего
«Экс катедра» – дословно – «с кафедры», то есть «будучи при исполнении…»