Драконы ночи. Татьяна Степанова
все снизу оттуда поднимали, – пояснил бригадир и распахнул дверь.
Симон почувствовал запах пыли. Они спустились по лестнице и попали в низкое сводчатое помещение, освещенное тусклой лампочкой.
– Ну, глядите, что вам нужно, а я пока покурю, – Сазонов сунул в рот папиросу. Исподтишка он наблюдал за «гусем». Ишь ты какой. Чего-то весь напрягся сразу, стойку сделал, словно легавый. Вон даже испарина на лбу заблестела. Душно, что ли, ему здесь, в подвале?
Симон огляделся по сторонам. Вход действительно был очищен от хлама. Но по стенам, по углам почти до потолка этого самого хлама, скапливавшегося в подвале десятилетиями, еще было предостаточно. Трухлявые доски, изъеденные молью остатки старого театрального занавеса, сваленные в кучу декорации, какой-то грязный реквизит.
Симон подошел к куче пыльного тряпья. Это были театральные костюмы. В стене виднелась дверь.
– А там что? – спросил он.
– Да барахло, что ж еще? Что, будете и там смотреть?
– Обязательно. Откройте, пожалуйста.
Сазонов хмыкнул: ишь ты, пожалуйста. И голос-то какой-то у него сейчас, точно баран блеет. Боится, что ли, чего? А чего тут бояться?
Он наклонился и начал откидывать тряпье прочь. В носу сразу засвербело. Пылища, мать ее! Освободив дверь, он потянул ее на себя. Но она то ли просела, то ли еще что.
– Стамеску пойду найду, так мне не открыть. – Сазонов тихо смачно ругнулся. – Вы тут побудете или тоже подниметесь?
– Я останусь здесь, – ответил Симон.
Бригадир поднялся за стамеской. Назад особо не торопился. Докурил папиросу до конца. «За дверь с него еще причитается», – решил он.
Симон встретил его раздраженно:
– Где вас носит?
Бригадир только пожал плечами. Подумаешь, какие нервные. Это тебе, гусь, не баранку тачки своей крутить. И не баранку катера, который тебе, по слухам, сегодня утром в грузовом вагоне притарабанили. Это труд, вкалывание, арбайтен – вот это что такое.
Он подошел к двери и начал стамеской курочить гнилую притолоку. Однако дверь не поддавалась. Сазонов взмок, скинул спецовку, оставшись в майке-тельняшке.
От притолоки летели щепки – так яростно он орудовал стамеской. Потом рванул дверь на себя и… Ржавая ручка, выскочив из дерева с гвоздями, осталась у него в руках.
– Зараза, мать твою! Что вам там смотреть-то потребовалось? – Он повернулся к Симону. – Там же, кроме мышиного дерьма, ничего…
– Вскройте дверь, я вам еще заплачу, – сказал Симон.
Сазонов поплевал на руки, всадил стамеску в дерево и начал вскрывать, точнее, ломать. Наконец дверь затрещала и подалась. Еще минут пять ушло на то, чтобы расчистить проход. Наконец дверь открылась достаточно, чтобы внутрь можно было протиснуться.
Симон отстранил Сазонова и бочком, бочком стал просачиваться внутрь. Бригадир еще потянул дверь – пошла, пошла, проклятущая, потихоньку. За дверью оказалось еще одно подвальное помещение