Олег Попов. Невыдуманные истории из жизни. Александр Калмыков
успех. Грузинская публика и без того очень горячая, восприимчивая, а здесь настоящий европейский номер с роскошным «денди», который гуляет по проволоке, готовит еду, засыпает. Успех невероятный.
После номера Олег разгримировался и побежал к директору цирка. «Папа Ладо» встретил его, встал и с размаху… дал пощечину. Олег схватился за пылающую щеку:
– За что?
– Что ж ты два месяца меня морочил?
– Но ведь этот номер запрещен!
– Это у вас в Москве он запрещен. А здесь, в Тбилиси, будешь работать каждый день!
Так, в самом конце 1950 года началась артистическая карьера Олега Попова. Пока еще не «солнечного клоуна», а «эквилибриста на свободной проволоке». Он получил очень хорошие отзывы из Тбилиси. А потом из Еревана. Его номер был включен в «Молодежный коллектив», состоявший в основном из выпускников ГУЦИ, однокурсников Олега. Этот коллектив после успешных гастролей на Кавказе начали постепенно подвигать ближе к центру. Это заняло почти два года.
В СССР, да и сегодня в России, все артисты цирка были приписаны к Всесоюзному объединению – Союзгосцирк (сегодня Росгосцирк), расположенному в Москве. Командировки цирковых номеров на работу и в старые времена, и сегодня называются «разнарядками». Это были телеграммы директорам цирков о прибытии того или иного артиста или номера. Копию этой телеграммы (собственно «разнарядку») вручали артисту на руки. Если артист «работал» не в Москве, а в другом городе, то посылалось две «разнарядки» – одна артисту, а другая директору цирка в город, куда ему следовало прибыть.
Командировка-«разнарядка» в Саратовский цирк была очень ответственной. Это один из первых цирков в России, построенный в XIX веке еще братьями Никитиными. Там всегда был очень доброжелательный зритель, очень критичный и в то же время искренне любящий цирк.
В те времена клоуны каким-то образом «прирастали» к провинциальным и московским циркам. В Москве 17 сезонов подряд работал Михаил Николаевич Румянцев, знаменитый Карандаш, который завоевал звание лучшего клоуна Советского Союза. Его знала вся страна. И это при том, что телевидения не было, а по радио клоуна не покажешь. А Карандаша знали все. И, как говорил Никулин, даже спрашивали: «А кто у вас сегодня вечером Карандашом работает?»
Таким клоуном в Ленинграде был Борис Вяткин. Он работал из сезона в сезон. И даже когда приезжали другие клоуны, всё равно выходил на манеж вместе с ними. Его очень любил ленинградский зритель.
Были любимцы-клоуны во многих провинциальных цирках. В Саратове любимцем публики был толстяк Боровиков. Это был клоун старой традиции с мощными буффонадами, с дурацкими смешными выходками, с падениями, с криками и обливаниями водой. Клоун-буффон.
Как и большинство старых клоунов, Боровиков серьезно выпивал. А тут перед самой премьерой в Саратове случилось несчастье. Клоун сломал ногу. И директор цирка схватился за голову: «Боже мой! В программе нет клоуна –