Финал. Стефани Гарбер
Пожалуйста, не пытайся меня остановить. Я же не возражаю против твоей сегодняшней встречи с Николя.
– Николя никогда не причинял мне вреда, – парировала Скарлетт. – В отличие от Легендо, он всегда вел себя учтиво, и я ждала несколько месяцев, чтобы, наконец, увидеться с ним.
– Я знаю и обещаю вернуться, чтобы присмотреть за мамой, прежде чем ты уйдешь в два часа.
Раздавшийся в этот момент бой часов возвестил, что сейчас одиннадцать и что у Теллы есть ровно три часа. Значит, отправляться нужно немедленно.
Телла крепко обняла Скарлетт.
– Спасибо за понимание.
– Я ни словом не обмолвилась о понимании, – ответила та, обнимая, однако, сестру в ответ.
Как только она отстранилась, Телла надела высокие ботинки со шнуровкой до лодыжек и прошагала по выцветшему ковру в комнату матери.
Она поцеловала Палому в холодный лоб. После воссоединения с матерью она нечасто ее оставляла. С тех пор как они переехали из дворца, она старалась проводить возле нее как можно больше времени, потому что хотела быть первой, кого увидит Палома, когда откроет глаза. Она не забыла, как мать предала ее, пообещав в качестве подношения Храму Звезд, но вместо того, чтобы продолжать злиться, предпочитала считать, что этому поступку имеется объяснение и она узнает его, когда Палома очнется от зачарованного сна.
– Я люблю тебя и очень скоро вернусь, – прошептала она.
Телла задумалась о том, не спровоцировать ли собственный арест. На самом деле она этого вовсе не хотела, но, вероятно, сейчас это был самый быстрый способ попасть во дворец. На Фестиваль Солнца в Валенду съехалось слишком много гостей со всей империи. Маршруты следования небесных экипажей были переполнены, по улицам и тротуарам текли толпы людей, и Телле пришлось выбрать более длинный путь ко дворцу, предполагающий огибание ведущей к океану дельты реки.
Фестиваль Солнца проходил каждый год в первый день Сезона Зноя, и нынешний небывалый интерес к этому торжеству объяснялся окончанием траура по почившей императрице Элантине и запуском обратного отсчета до коронации Легендо, которая должна была состояться через десять дней – хотя только Скарлетт, Телла и артисты Караваля знали его под этим именем. Для остальной части империи он именовался Данте Тьяго Алехандро Марреро Сантос.
Мысленно произнеся «Данте», Телла ощутила боль. Это имя всегда кололо ее, подобно шипу, напоминая о том, что она влюбилась в иллюзию – и как же глупо было бы довериться ему снова! Тем не менее она чувствовала себя обязанной навестить его, не обращая внимания на царящее на улицах вследствие фестиваля оживление.
Теперь, когда траур закончился, наводнившие столицу черные флаги, наконец, исчезли, и жители сменили строгие платья на небесно-голубые, оранжевые и мятно-зеленые одежды. Повсюду наблюдалось буйство красок, сопровождаемое восхитительными ароматами: засахаренный цитрин, тропический лед, лимонная пыль. Но Телла не осмелилась хоть на миг задержаться у одного из возведенных к празднику уличных