За пределами. Эд Раджкович
делали её беззащитной. На этот раз она испытывает чувство вины, полнокровно стыдится. К ней применили её же методы.
Улыбка не сходила с лица человека. Он нежно гладил её руку и приговаривал:
– Нимфоманка с озабоченностью достигшей предельного рубежа. Это ты, Софи.
Дальше слов не было, действия. София давно заметила, что на неё обращают внимание мужчины намного старше её. В данном случае внимание перешло в обнимание. Голова пошла кругом, её «читает» этот гений любви как книгу. Нашла себя, заразилась идеей.
Через две недели София твёрдо знала предназначение судьбы.
***
К счастью, внутренний двор особняка, где происходил светский приём публичных людей Парижа, был закрыт с внешних сторон. Присутствовало большое количество иностранных гостей, на глазах у которых Софи приземлилась с высоты в бассейн с водой.
Происшествие резонансное, возникло много шума и сплетен. Однако ей было безразлично, кто и что думает. Биолог София Кларк предвкушала перемены в будущем, далеко от ставшей ненавистной для неё среды.
Николас Карлитте
Папа Николаса был светочем для него, единственным авторитетом. Всему научил, помог сделать карьеру. Остаётся один шаг к мечте – признание Нобелевского комитета.
Папа ушёл счастливо во сне. В тот вечер он был весел в свои девяносто семь. Последние слова запечатлелись у Ника в памяти:
– Сынок не питай иллюзий. Люди всегда будут истреблять друг друга, власть превращает в монстров. Безнаказанность обосновывается обстоятельствами настоящего. Не ведают, что творят. Поступай, как подскажет сердце, слушай себя. Скоро откроется правда для тебя – не пугайся. Что добро, а что зло – разберёшься сам. Помни, власть над другими, их жизнями, судьбами, умерщвляет тебя. Правды нет. Ничего не изменить. Идеи конкурируют. Это самое сложное и мощное оружие. Не повторяй моих ошибок. Жить с оглядкой на прошлое неправильно, а я долгие годы после второй мировой войны дня не провёл, чтобы не оглядываться в прошлое. Желаю тебе счастья, женись, плодись, по мне не скорби, но помни: в твоих жилах течёт кровь палача.
Досье отца из архива лежало перед Николасом на столе. Божий одуванчик, любящий родитель, в прошлом – исчадие ада. Фотографии, справки, докладные записки, неопровержимые доказательства деятельности во время войны Степана Карлитте, урождённого Витаса Виртутте.
Отец возглавлял отдел научных разработок по использованию биоматериалов. Цеха и лаборатории переросли в заводы по переработке, через которые проходили и расщеплялись живые люди. Проще сказать жир пускали на мыло; кожу – на изделия, волосы, ногти, кости – всё использовалось впрок. Вполне возможно, яблоки, которые Ник кушает с деревьев в саду возле шале, построенного отцом в первые годы после войны, выращены на костях, переработанных в удобрение. Не проходящий шок. Идеальный беспроблемный мир, лично для него, рухнул. На земле нет ему покоя, нет места. Боится своей крови, своего потомства