Человек-эхо. Сэм Холланд
В самом центре ее – огромная белая доска, почти сплошь увешанная фотографиями и газетными вырезками. На первый взгляд разбросаны они совершенно беспорядочно, в промежутках – почти нечитаемые каракули черным маркером. Джесс встает перед ней.
Пристальней присматривается к фотографиям. На части из них просто какие-то места и люди – улыбающиеся лица, но остальные – это фото мертвецов. Некоторых из них она уже видела вчера вечером, остальные совершенно ей незнакомы. Серые тела, изломанные и перекрученные… Отсутствующие конечности, широко раскрытые глаза, слепо уставившиеся в никуда… Кровь, изорванная плоть, ободранная кожа… Желудок у Джесс выворачивается наизнанку, но она не может отвести взгляд, крепко схваченная этим выставленным напоказ кошмаром.
И тут она вспоминает. Трупы в доме и на участке. Выпирающий живот беременной женщины. С ребенком, который теперь неподвижен внутри. Кровь.
Прежде чем Джесс успевает остановить себя, эти образы вихрем проносятся у нее в голове. Так много крови… Кровь повсюду, забрызганы и заляпаны пол, стены, мебель. Перед глазами всплывает надпись на входной двери, размашисто намалеванная чем-то красным. «СВИНЬЯ». Джесс замирает. Надпись кажется странно знакомой. Это послание полиции или упоминание о ком-то еще?[13] Может, о неверном любовнике?
Нахмурившись, Джесс не сводит глаз с доски. Что-то в природе недавних убийств не дает ей покоя. То, что она уже вроде видела раньше. Пятеро убитых, одна из жертв – на последних сроках беременности… И слово «СВИНЬЯ», написанное кровью на стене рядом с ними.
У нее пресекается дыхание.
– Гриффин! – кричит Джесс, не отрывая взгляда от доски. Он ворочается на кровати, присматривается к ней мутными глазами.
Она начинает передвигать фото на доске, снимая некоторые из них и бросая прямо на пол. Это заставляет Гриффина выбраться из постели – он встает, натягивает футболку и присоединяется к ней. Смотрит, как Джесс продолжает быстро передвигать фотографии.
– Что ты делаешь? – спрашивает он.
Она показывает на фото на столе:
– Передай мне вон ту и еще вон те две.
Гриффин машинально подчиняется, и Джесс прилепляет их рядом друг с другом к стене.
Через секунду она останавливается и отступает на шаг, глядя на них с расстояния. Показывает на стену, а потом поворачивается к Гриффину. Лицо его еще опухшее со сна, и она замечает, что при каждом движении он морщится.
– Ну и что ты там такого увидела? – спрашивает Гриффин.
Джесс показывает на несколько фото на самом верху – имена изображенных на них женщин подписаны снизу черным маркером.
– Лиза Кершоу, Дарья Кэпшоу и Сара Джекмен. Всех изнасиловали, пытали и задушили.
Гриффин кивает. Вытаскивает из рюкзака упаковку таблеток, выдавливает одну из блистера, а потом вдруг замирает и присматривается. Она выжидает, пока он бросает таблетки в рот и проглатывает их насухую, а потом показывает на следующую группу фотографий с портретом молодой женщины посередине:
– Оглушена
«Свиньи» – одно из самых старых оскорбительных прозвищ полицейских в Британии.