Фуллер. Натализа Кофф
он не был в коме. И это очень радовало.
Однако, он все еще не приходил в сознание. И это огорчало.
Я держалась из последних сил, отчаянно желая увидеть хитрый взгляд младшего балбеса. Взгляд, в котором соперничали мудрость, свойственная взрослому мужчине, и озорство подростка.
Но он все так же лежал, не двигаясь.
Гоша почти все время проводил поблизости. И я была благодарна новому другу за поддержку. Много раз пыталась отправить парня домой, но вредный Гоша только отмахивался от моих слов, точно от надоедливой мухи. Продолжал сидеть в углу комнаты на неудобном скрипучем стуле, вытянув длинные ноги перед собой, и делать вид, что спит.
На вторые сутки во время вечернего обхода врач отправил меня домой, запретив появляться в ближайшие шесть часов.
– Я покараулю, – кивнул Гоша, приоткрыв один глаз.
Уходить я не хотела. Но аргументы профессора Светлова мне было нечем крыть. Пришлось ехать домой, ложиться спать в пустой и звенящей тишиной квартире.
Сомневалась, что усну. Но голова была настолько тяжелой и уставшей, что я и сама не заметила, как провалилась в короткий, но глубокий сон.
Проснулась словно от толчка. Сонливость еще окутывала меня своими сетями, а мозг уже прокручивал события последних часов.
Мне казалось, будто я проспала несколько суток подряд. Но, взглянув на настенные часы, поняла – всего четыре часа.
Оказавшись на кухне, включила чайник. Нужно перекусить и мчаться обратно, к Феликсу.
Поняла, что вот-вот разрыдаюсь. Не знала, каким Богам молиться о здоровье брата. Не знала, где взять сил, чтобы вытерпеть и вынести эту боль. Но понимала, что нужно надеяться на лучшее.
Чайник отключился, а я смотрела на пар, поднимающийся из носика вверх. Так и наша жизнь – хрупкая и невесомая. Только что светлое облачко было плотным и видимым, а в следующее мгновение – исчезло, оставив после себя пустоту.
Всем сердцем я рвалась в клинику и смогла спокойно вдохнуть, только когда оказалась в палате брата. Не знаю, как так получилось, но его под чутким надзором Гоши уже перевели в другую палату, просторную и светлую. Это могло означать лишь одно: Феликсу стало лучше.
Поняла, что не ошиблась в своих предположениях. Мой братик действительно пришел в себя. И улыбающийся Гоша это подтвердил, как и профессор Светлов спустя полчаса.
Я расплакалась, пряча лицо в ладонях. Меня накрыло пониманием, что совсем скоро все должно наладиться.
– Спасибо! Спасибо! – повторяла я тихим шепотом.
Но Гоша лишь хмыкнул.
– Это все Мэт, – зевнул парень. – Навел шороху с утра. Главврача сняли. Теперь клиникой руководит профессор, а не депутатский сынок с кашей вместо мозга. Вот увидишь, Феликс парень крепкий, скоро бегать будет.
Гоша еще что-то говорил, но я сквозь слезы плохо разбирала его слова. Главную информацию я услышала: «Это все Мэт».
Господи, как мне теперь расплатиться с этим страшным человеком?
Совсем скоро Феликс пришел в себя. Он отказался рассказывать мне подобности