Бумеранги. Часть 2. Варвара Оськина
зажмурилась и с трудом подавила разочарование от нарочитой грубости. А ведь Бен казался ей таким джентльменом! Или он такой лишь на людях? Боже, неужели на этом всё, и нимб погас? А ведь Рид прикасался к ней! Трогал своими руками, обнимал, целовал… От этих мыслей вновь накатили дрожь, тошнота и головокружение, вынудив схватиться за стену, но тут же дёрнуться от отвращения.
Здесь всё было тем Беном, с которым сейчас она не могла иметь ничего общего. Да, Джил пыталась рассуждать здраво, хотела вернуть на привычное место логику и расчёт, но не справлялась. Смотрела на широкую спину, на небрежно зачёсанные назад волосы, вспоминала все их полемики, своё восхищение, и просто не могла. В ней боролась влюблённая женщина, сходившая с ума наркоманка и равнодушная, циничная сука, которой Джиллиан была слишком долго. Последняя, как всегда, победила.
– Опять тычешь пальцем в небо и опять мимо.
Бен оглянулся. Рывком повернул голову и медленно опустил руки, пока заворожённо наблюдал, как к нему приближалась Джил. А потом сам шагнул навстречу… И в его взгляде оказалось столько удивления и робкой радости, что Джиллиан сорвалась. Падать вместе с Беном оказалось больно.
– Джил… – осторожно начал он и отшатнулся, когда с глухим хлопком его щеку припечатала сложенная в несколько раз газета.
Удар вышел сильным, оставив на скуле смазанную типографскую краску и порезы тонкой бумагой. Две пощёчины за два дня. Кажется, она выбила страйк! Но тут раздался звон выпавшей детали, а в кисти впились пальцы Рида. Больно дёрнув Джиллиан на себя, он едва не впечатал её в борт машины, а потом это произошло…
Снова горло сдавило то самое чувство осклизлых касаний. Снова Джил пыталась вырваться до того, как её позорно стошнит. Но Бен держал крепко и легко игнорировал безумные потуги освободиться, покуда медленными и глубокими вздохами пытался сам себя успокоить.
– Какого хрена ты творишь?! – рык непонимания отразился от стен, пошевелив волосы на голове Джил.
– Руки убери!
– Да что с тобой?
– Убери!
Она задыхалась. Бен стоял так близко, расплёскивая через край раздражение, что тот ощущался физически. И Джил тонула. Захлёбывалась собственным сумасшествием и болью в тонких запястьях. Желудок свело, и она забилась сильнее, когда поняла: ещё секунда, и её вырвет. Ещё мгновение, и…
И всё закончилось. Едва только Рид понял, что происходит, он отпустил и стремительно отступил прочь, разгибая напряжённые пальцы, словно хотел забыть это прикосновение. На пол полетела газета, но Бен не заметил. В абсолютном неверии он смотрел, как Джил лихорадочно оттирала ладони салфетками. Как снова и снова выдавливала безумные порции вонючего антисептика и, задрав рукава, втирала в кожу, а потом нервно скребла ту ногтями. Ещё и ещё, пока в синтетическом запахе не растворилась подлая тошнота. И эти привычные движения, что раздирали до кровавых ран, сказали Бену больше, чем брошенный в его сторону испуганный