Аккорд. Александр Солин
едкий запах серы и чадящее дыхание стеарина.
Мы уселись за стол, и Ирен велела открыть шампанское. Я наполнил узкие, изящные, как ее бедра бокалы, и мы выпили за старый год. Ощутив вдруг голод, я набросился на еду. Сидя напротив и поставив локти на стол, Ирен удерживала бокал пониже глаз и смотрела на меня с тонкой улыбкой – один из многих ее снимков, который на всю жизнь запечатлела моя внутренняя camera obscura.
«До чего же вкусно! – наконец откинулся я. – Кто готовил?»
«Я» – глядело на меня поверх бокала пляшущее пламя ее глаз.
«Черт возьми! – вдруг спохватился я. – Надо было поцеловать ее прямо у двери! А теперь что? Как быть теперь? Встать и поцеловать? Да это же какая пошлость: выпил, поел и полез целоваться! Твою мать, твою мать!.. Нет, нет, это невозможно! Надо сделать что-то благопристойное, придумать какую-то паузу! Может, потанцевать?» – метались мои мысли.
«Извини, с утра ничего не ел…» – виновато сообщил я.
«Бедненький! – вежливо пожалела она меня. – Ешь, ешь, не торопись!»
Я добавил шампанское себе и ей и сказал:
«Давай выпьем за нас!»
«Давай!» – с немигающим любопытством глядели на меня ее темные глаза.
Ах, эти минуты, эти томительные, стеснительные, драгоценные и неповторимые минуты накануне капитуляции, когда любящий (именно любящий!) мужчина отказывается верить в происходящее, а женщина последний раз спрашивает себя, правильно ли она поступает! Ради них, этих минут, я останавливаюсь на подробностях, которые мог бы опустить, ради них заставляю биться мое охваченное воспоминаниями сердце! Особое, ни с чем несравнимое состояние бытия, которое хочется одновременно продлить и преодолеть, потому что дальше будет еще лучше, но ТАК уже не будет!
Мы выпили, и я спросил:
«Почему ты не ешь?»
«Не хочу. Нахваталась, пока готовила. А ты ешь. Потом еще горячее будет…» – прищурилась она с особым, острым смыслом.
Шампанское подействовало, и я ощутил головокружительное вдохновение.
«Ирочка, – ведомый любовным инстинктом, начал я, – мне страшно неудобно!»
«Почему?» – удивилась Ирен.
«Я столько раз представлял, как мы окажемся одни, и я скажу, что я… Ну, в общем, скажу, что я страшно рад быть с тобой наедине… А вместо этого я, как голодная овчарка, набросился на еду!»
«Ну, что ты! Это же нормальная мужская реакция!»
«Нет, не нормальная! И мне стыдно! Извини!»
«Глупости!»
«Нет, не глупости, потому что я тебя… люблю! Ирочка, можно, я тебя поцелую?» – вскочил я.
Она улыбнулась и медленно встала:
«Ну, иди, целуй…»
Я кинулся к ней, мы вцепились друг в друга и через пять минут оказались в ее постели.
2
Каждого из нас можно представить в виде хвостатой кометы: пышущее жаром ядро – сиюминутное состояние наших органов чувств, наше настоящее, и раскаленный, теряющий яркость хвост – наши воспоминания, следы нашего пребывания в прошлом. Чем длиннее и ярче хвост,