Каменный убийца. Луиза Пенни
изгоняли из порядочного общества, а в худшем – тащили на костер.
Айрин Финни сидела рядом с мужем, одетая в цветастый сарафан. Она была пухленькая, с тонкими седыми волосами, собранными в пучок на затылке, и, поскольку она не поднимала глаз, Гамаш мог ее рассмотреть и заметил, что кожа у нее нежная и белая. Она напоминала мягкую, уютную выцветшую подушку, брошенную возле скалистого обрыва.
– Нам ничего не надо, merci.
Гамаш обратил внимание, что старик Финни единственный в семье пытался хоть немного говорить с ним по-французски.
Температура в «Усадьбе» была еще ниже. Там стояла почти прохлада – такое облегчение зайти сюда в дневную жару. Глазам Гамаша потребовалось несколько секунд, чтобы приспособиться.
Темная кленовая дверь в столовую была закрыта, и Гамаш неуверенно постучал по ней, потом открыл и вошел в помещение, обитое панелями. Официанты готовили столы к обеду, на крахмальных скатертях лежали столовые приборы чистого серебра, стояли тарелки тонкого фарфора и вазы со свежими букетами. Здесь пахло розами, деревом, полиролью и травами. А еще красотой и порядком. Солнечный свет заливал комнату сквозь выходившие в сад окна высотой во всю стену. Окна были закрыты, чтобы не впускать жару и не выпускать прохладу. В «Охотничьей усадьбе» не было кондиционеров, но массивные бревна действовали как естественные изоляторы – они удерживали внутри тепло в самые холодные квебекские зимы и не пускали внутрь жару в самый разгар летнего пекла. Сегодня день был не из самых жарких, градусов двадцать шесть – двадцать семь, по прикидкам Гамаша. Но все же он был благодарен coureurs du bois, которые возвели этот дом вручную, подбирая бревна с такой точностью, что ничто нежелательное не могло проникнуть между ними.
– Месье Гамаш.
Пьер Патенод, улыбаясь и вытирая руки о полотенце, вышел к нему навстречу. Он был на несколько лет моложе Гамаша и чуть стройнее. «Это потому, что он носится тут между столами», – подумал Гамаш. Но метрдотель, казалось, никогда не торопился. Он всем успевал уделять время, словно, кроме человека перед ним, в auberge[14] других людей не было. При этом он умудрялся вести себя так, что никому и в голову не приходило, будто он игнорирует или не замечает их. Это был особый дар, свойственный лишь немногим метрдотелям. А «Охотничья усадьба» славилась тем, что все в ней было только наилучшее.
– Чем могу вам помочь?
Гамаш, чуть смущаясь, протянул свой стакан:
– Извините, что беспокою вас, но мне нужно немного сахара.
– Боже мой, я этого и боялся! Похоже, сахар у нас кончился. Я послал одного из гарсонов в деревню, чтобы привез немного. Désolé.[15] Но если вы подождете, мне кажется, я знаю, где шеф-повар Вероника прячет свой неприкосновенный запас. Поверьте, это совершенно из ряда вон выходящее событие!
Самым из ряда вон выходящим было видеть невозмутимого метрдотеля возмущенным.
– Не хочу вас разорять! – крикнул Гамаш вслед удаляющейся спине Патенода.
Минуту спустя метрдотель вернулся с небольшим фарфоровым сосудом
Ресторан
Прошу прощения