Желанная. Шана Лаут
сейчас я, затаив дыхание, жду. Жду пока этот гад наклонится, схватит за руку и вытащит, насмехаясь над моей глупостью и наивностью. А потом ещё пригрозит чем-нибудь, чтоб молчала и не рыпалась, пока будет идти церемония. Хотя чем мне грозить? По сути, у меня, кроме жизни и чести, ничего нет. И если жизнь пока моя ему нужна, то вот девственность… Неужели силой возьмёт, а потом заставит молчать, ведь знает, что не захочу быть опозоренной?
Мысли набирали оборот всё быстрее, закручиваясь во всё более мрачные спирали и утаскивая в пучину ужаса и отчаяния. И когда они достигли апогея, что-то прикоснулось к моей голове, заставляя сжаться и сдавленно пискнуть в ладошки, чтоб не заорать.
Нашёл! Он нашёл меня!
Слёзы брызнули из-под крепко сжатых век, а из груди вырвался тихий, задушенный всхлип.
Вот только больше ничего не происходило. Совсем. Разве что казалось, что вспотевшее от напряжения тело обдувает тёплый ветерок. Неужели, начала с ума от пережитого кошмара? Начиная с того, что рука на голове показалась мне женской. И заканчивая тем, что она гладила меня по волосам, будто матушка в далёком детстве.
– Моё бедное дитя, – пропела нежным голосом женщина. Ей вторило всё вокруг: ветер мягко и успокаивающе зашелестел травой и листвой, вода в ручье легонечко звенела, земля под попой стала мягче и удобнее, а солнце засияло так ярко, что его свет проник даже под сильно зажмуренные веки.
Всё. Поехала моя крыша. Мерещится поле с ручьём под дневным солнцем, когда на дворе давно ночь, и я, вроде как, была в часовне.
– Открой глаза, милая, – женщина усмехнулась так по-матерински, что глаза открылись сами собой. От яркого света стало даже больно. И именно эта боль дала понять – всё реально. – Конечно, реально. Я сама создавала этот уголок и уверена в его реальности.
Пока она говорила, я оторвала взгляд от разноцветного ковра цветочного поля и подняла его к говорившей, чтобы снова посчитать себя сумасшедшей. Да кто себя бы иначе почувствовал, сидя у ног Богини! Реальной, физически-ощутимой и ещё более прекрасной, чем её изображают в храмах и на картинах.
– Приятно слышать такую похвалу, – посмотрела она на меня и улыбнулась. – Но лучше я приглушу твои чувства, хорошо? Мне хочется с тобой поговорить, а не свалить в обморок! – и рассмеялась так, что звон ручейка сейчас казался грубой руганью.
А потом всё прошло. Всё благоговение, весь скепсис и даже ещё колотящий меня страх. Их словно накрыло непроницаемым куполом, давая мозгу выдохнуть с облегчением и начать мыслить трезво. Даже усталость прошлого дня ушла.
– Лучше? – Богиня присела рядом со мной. Сейчас она и вправду воспринялась мной как обычная женщина, подруга или даже сестра.
– Лучше, спасибо, – склонила я голову – всё же забываться не стоит, передо мной Небожительница.
– Ну и хорошо, – кивнула та. – Отвечая на твои возможные вопросы, скажу, что услышала твою молитву. А так как она была произнесена в ужасе и при… таких нехороших обстоятельствах, которые свалились на тебя, поспешила перенести