От НТВ до НТВ. Моя информационная война. Том 2. Андрей Владимирович Норкин
телевидении», намекая на то, что аудитория нового телеканала находится за пределами России. Шендерович сетовал, что, уходя с отечественного телеэкрана, Норкин «совершает творческое самоубийство». Но это были еще вполне миролюбивые заявления, а в основном все крутилось вокруг обвинений в предательстве. Особенно выделялось интервью Володи Кара-Мурзы, в котором он заявлял, что, цитирую, «Норкин продался Гусинскому!» Услышать такое, конечно, дорогого стоило!
Впрочем, Володя периодически ставил и ставит меня в тупик своими умозаключениями, и, хотя к его фамилии сейчас и добавляют слово «старший», я никогда не мог относиться к нему всерьез. Соответственно, и обижаться на его заявления при всем желании не получалось. Владимир Кара-Мурза-старший – человек не совсем обычный. Про таких людей говорят, что у них присутствует обостренное чувство справедливости. Иногда эта черта характера подавляет в индивидууме все остальное, в том числе, здравый смысл, ощущение реальности. И человека заносит в такие дебри, что становится и страшно, и смешно одновременно. Например, когда проект ТВС стремительно разваливался, в Уникальном Журналистском Коллективе быстро назначили виноватого. Им оказался Кричевский. На имя Киселева поступило коллективное письмо, которое, в числе прочих, подписал и Володя. Объяснял он мне все эти страсти следующим образом: «Я вообще-то никогда никаких писем не подписываю. Но мне сказали, что Гриша – мудак, и надо подписать. Я и подписал!» Логично, не правда ли?
Позже, когда уже после закрытия ТВС мои непримиримые критики, забыв на время то, что они говорили про меня, пришли работать на RTVi, был в их числе и Кара-Мурза. Однажды он позвонил мне и радостным голосом спросил, слышал ли я про отставку Устинова? (Владимир Устинов, Генеральный прокурор РФ с 2000 г. по 2006 г. – прим. автора) Я ответил, что не только слышал, мы об этом рассказываем в эфире. «Вот!» – сказал Кара-Мурза, – «Видишь? Мы его критиковали, и его сняли!» Я даже поперхнулся от такого вывода и посоветовал ему все же поскромнее относиться и к собственной персоне, и к оценке влиятельности нашей телекомпании. Так что, мои отношения с Володей развиваются по спирали. Когда он решает, что я совершил очередной неприличный поступок, то начинает активно меня критиковать. На «Свободе» или в «Собеседнике». Потом передает приветы через общих знакомых и пишет мне в Facebook* (* организация, запрещенная на территории РФ). Я радуюсь и отвечаю. Проходит время, и все начинается снова. Поэтому я ценю Кара-Мурзу за последовательность, а люблю – за непредсказуемость. И, в конце концов, он мой родственник: крестный отец нашего младшего сына.
Таким образом, в конце января – начале февраля 2002 года я оказался не только перед необходимостью приступить к совершенно незнакомой мне работе, но еще и попал под санкции со стороны бывших единомышленников. Рассчитывать я мог только на Юльку, потому что знакомство с Юрием Юрьевичем Федутиновым