Поцелуй льда и снега. Азука Лионера
свою жизнь.
Теперь мне стыдно, что я сбежала.
Но что я могла сделать? Без оружия. Не умея сражаться. Я бы стала еще одной жертвой.
Бессмысленной жертвой.
Тем не менее меня гложет чувство вины, которое охватывает меня каждый раз, когда мои мысли не заняты чем-то. Мне неприятно признавать, но я предпочитаю пялиться на своего спутника и странно реагировать на его – более или менее непроизвольные – прикосновения, а не мучить себя вопросом, что я могла бы сделать иначе.
– Что ты будешь делать, когда мы доберемся до границы? – спрашиваю я мужчину, имени которого до сих пор не знаю.
Я отказалась от идеи спросить его об этом, так как разговариваю с ним только о самом необходимом. Более того, чувствую, что для него я не более чем нежеланный балласт. Я совсем не рада нашему соглашению, но это единственный шанс для меня выжить.
Потом мне больше никогда не придется его видеть.
Так что нет необходимости обмениваться формальными вежливостями.
Мерцающее пламя отбрасывает тени на его лицо, делая его контуры более угловатыми. Он быстро бросает на меня взгляд, прежде чем пожать плечами.
– Почему ты мне ничего не говоришь? Раньше у тебя был готовый ответ на каждый вопрос.
Я сажусь и несколько раз моргаю, вспоминая, о чем я его спрашивала в последний раз. Я закатываю глаза. Несколько раз в прошлом я чувствовала, что мужчины не ценят, когда у женщины есть свои мысли на определенные темы. Политика и война всегда были тем, над чем министры и другие сановники должны ломать голову, а не двадцатилетняя женщина, как я.
Во Фриске, к счастью, только говорили о войне, она никогда не приходила к нам.
Я возвращаюсь к его шутливому вопросу и смотрю на огонь.
– Если пересечение границы для тебя опасно, ты должен попытаться решить проблему мирным путем, – говорю я.
Он издает смешок. В другой ситуации, возможно, это звучало бы даже приятно, но от меня не ускользает жесткость, которая слышится в нем. Я снова задаюсь вопросом, может ли он… нормально смеяться, когда считает что-то смешным или чему-то радуется. Скорее всего, я этого никогда не узнаю. Часть меня находит это досадным. У него наверняка замечательная улыбка.
– Никто не может решить проблемы с Земным королевством мирным путем, – рычит он, тем самым возвращая меня в реальность, где нет улыбающегося незнакомца. – У них принцесса! О чем ты хочешь договориться? Что мы могли бы им предложить? Ты можешь придумать что-нибудь, что перевесило бы ценность принцессы?
– Нет, – признаю я. – Но мы не знаем наверняка, попала ли она им в руки. Вполне возможно, что она прячется где-нибудь в лесу.
– Ты опять начинаешь? Я не видел никаких других следов, – говорит он тоном, не терпящим возражений.
Тем не менее я скрещиваю руки на груди.
– Возможно, ты просто их не заметил.
Его завораживающие глаза, кажется, искрятся в тусклом свете. Я почти вздрагиваю от этого пронзительного взгляда.
– Осторожно,