Муть. Из брючного блокнота. Павел Яковлевич Тиккоев
и потому, что и “Казанова” из тебя мог бы получиться очень даже пристойный. Вот так-то, Лариса Яновна! Вам самой лучше бы устраивать собственные удовольствия» – Коваль закруглил размышления, коварно задумался на несколько секунд, принял окончательное решение, сделал взор орлиным, но дружелюбным и заговорил ультимативным, но и снисходительным тоном:
– Прошу уважения к себе! Три тысячи. Да?.. Или я зря теряю своё дорогое время… и деньги тоже. Хорошие деньги, – сказав это, Коваль встал с диван, вышел на средину комнаты, мельком глянул на свои наручные часы, которыми нельзя было не гордиться человеку, вхожему в “высокие кабинеты” и, поправив на теле пиджак, дал понять, что он готов закончить разговор и выйти из квартиры.
– Хорошо, Леонтий Щадович, три тысячи, но только из уважения лично к вам, – радушно улыбаясь, сказал Челноков, подошёл к Ковалю и протянул ладонь для рукопожатия, которую Леотий Щадович небрежно потискал, хоть и не очень этого желал. – Договорились! Три тысячи фунтов стерлингов ежемесячно!.. И, конечно же, при условии удовлетворения пациентки в пределах её желаний, – добавил Лев Николаевич, не отпуская руки Коваля.
«Ну, ты и… А что собственно здесь такого? Чем я рискую?.. Может быть, это даже и к лучшему? Сумма – в пределах той, которую я заранее наметил и даже чуть ниже… правда она была на двоих, а теперь только для этого… А с другой стороны, я не связываю себя рисками по ежемесячному выкраиванию своей доли… Но этот-то! Как ловко ты Лёвушка пристроил мне эти стерлинги. Да, ты не из простых! Но бизнес есть бизнес. Здесь моя ошибка – надо было обозначить название валюты. Что ж, молодец “Казанова” – выкрутил себе… хорошие деньги. Но не обольщайся… ремонт я тебе сооружу подешевле, да и на шмотки потрачу поменьше. Но и отдаю тебе должное – молодец! И если “банкомат” всё проглотит – мы с тобой эту “кашу сварим”» – всё время этих своих раздумий-терзаний Коваль упорно смотрел на Челнокова, пытаясь что-то для себя понять, но лицо Льва Николаевича было спокойно-невозмутимым, а глаза его искрили преданностью.
– Окей! Договорились! – произнес, наконец, Леонтий Щадович и крепко сжал руку Челнокова. – Ремонтники приедут завтра с утра. Их начальник передаст тебе деньги. В пределах этой суммы приобретёшь хорошую литературу по своим новым профессиям – это в первую очередь, остальное истратишь на шмотки, – ты должен предстать перед пациенткой в соответствующем виде… Пока будет идти ремонт квартиры, у тебя есть время на то, чтобы изучить свои новые профессии… четырёх дней для этого вполне достаточно… Остальные инструкции получишь позже. Всё ясно? Вопросы?
– Хотел бы увидеть фотографию пациентки и узнать о ней кое-какие личные данные… исключительно для подготовки к работе.
Коваль на секунду задумался, потом вернулся к дивану, присел, достал телефон и что-то в нём отыскав, стал, молча смотреть на экран.
– Подойди-ка сюда, присядь, – сказал Леонтий Щадович и похлопал рукой по подушке роскошной мебели