Перелом любви со смещением. Алёна Нефёдова
которая его любит. Учитывая, что единственная женщина в данный момент, любящая меня искренне и безусловно, моя мама, лет мне немало. Собственно, и чувствую я себя так же. Но я все же отвечу прямо на ваш вопрос – мне двадцать восемь.
– Сколько? – поперхнулась я. – Простите, не хотела обидеть, но…
– Что? Так плохо выгляжу?
– Нет, нет, прекрасно. Но мне, и правда, показалось, что вы значительно старше.
– Ой, да не переживайте. Мужчинам по большому счету это не так важно. Верно? Ну и продолжая тему возраста, хочу сказать, что ваш любимый мужчина по идее должен выглядеть как студент университета, – и он выжидательно уставился на меня.
– Я… я бы не очень хотела затрагивать эту тему. Но раз уж мы все равно работаем вместе и вы рано или поздно узнаете это, скажу сама. Я в разводе. Полгода как… – я запнулась и от того, что не знала, как умудриться сглотнуть подступивший к горлу ком и тот неожиданного прикосновения.
Рука Андрея была сухой и теплой. Он слегка сжал мою ладонь и тут же выпустил, словно устыдившись своего порыва.
– У нас говорят “если невеста ушла к другому, еще неизвестно, кому повезло”. Простите, что затронул болезненную для вас тему. Если что – у меня с собой есть настоящая русская водка, привез на всякий случай. У вас тут такую не делают. Так что как только захотите напиться от радости – обращайтесь. Все-таки качественный натур продукт и дружеское участие намного лучше антидепрессантов и безличных вопросов даже самого дорогого психолога. И сработает, поверьте, намного эффективнее. Не пора ли нам, кстати, закругляться с обедом?
Я, спохватившись, глянула на лежавший на столе мобильный. Верно! Мы уже почти опаздываем! Катош будет очень недоволен.
До самого офиса мы практически уже не разговаривали. А перед входной дверью Андрей распахнул передо мной створку и воскликнул:
– Карашо! Супер-супер карашо! Здесь, в Америка, бургеры совсем карашо, не так плохо, как в Россия.
Ну вот, а я чуть было не запамятовала, что он у нас русский недотепа.
Створки лифта почти закрылись, когда в них просунулась мужская рука с планшетом курьера службы доставки.
– Простите, сэр, мэм, срочная доставка, – выпалил запыхавшийся паренек, боком протискиваясь в лифт. – Не подскажете, на каком этаже находится…
Я не слышала, что он дальше говорил. Мне казалось, что я внезапно оглохла – в руках курьер держал букет алых, как запекшаяся кровь, роз. Точь в точь таких же, как найденная утром на крыльце собственного дома.
Умом я понимала, что нахожусь на рабочем месте, в окружении множества людей, и здесь мне бояться совершенно нечего, но в голове так и билось рефреном: “Он меня и здесь нашел. Нашел. Он знает даже место моей работы”. Я вжалась в стену лифта, словно букет роз был бомбой, готовой вот-вот взорваться и разнести в клочья нас всех здесь присутствующих.
Осознала я себя в тот момент, когда обеспокоенный Андрей пощелкал перед глазами пальцами и по-русски спросил:
– Таня,