Революция и социализм. Владимир Ленин
может уйти, но может также и войти в народную жизнь и стать ближе к сельскому хозяйству и добывающей промышленности. Для этого возможно несколько комбинаций и этому могут служить как другие, так и эти же самые ворота».
У г. Кривенко есть некоторые очень хорошие качества, – сравнительно с г. Михайловским. Например, откровенность и прямолинейность. Где г. Михайловский исписал бы целые страницы гладкими и бойкими фразами, увиваясь около предмета и не касаясь его самого, там деловитый и практичный г. Кривенко рубит с плеча и без зазрения совести выкладывает перед читателем все абсурды своих воззрений целиком. Извольте видеть: «капитализм может войти в народную жизнь». То есть капитализм возможен без отделения трудящегося от средств производства! Право, это прелестно; мы теперь, по крайней мере, с полной ясностью представляем себе, чего хотят «друзья народа». Они хотят товарного хозяйства без капитализма, – капитализма без экспроприации и без эксплуатации, с одним только мещанством, мирно прозябающим под покровом гуманных помещиков и либеральных администраторов. И они с серьезным видом департаментского чиновника, намеревающегося облагодетельствовать Россию, принимаются сочинять комбинации такого устройства, когда бы и волки были сыты и овцы целы. Чтобы составить себе представление о характере этих комбинаций, мы должны обратиться к статье того же автора в № 12 («По поводу культурных одиночек»): «Артельная и государственная форма промышленности, – рассуждает г. Кривенко, вообразив, видимо, что его уже «призвали» «решать практические экономические проблемы», – вовсе не представляет собою всего, что в данном случае можно представить. Возможна, например, такая комбинация».
И дальше повествуется, как в редакцию «Р. Богатства» пришел техник с проектом технической эксплуатации Донской области в форме акционерного предприятия с мелкими акциями (не более 100 руб.). Автору проекта было предложено видоизменить его таким примерно образом: «чтобы акции принадлежали не частным лицам, а сельским обществам, причем часть их населения, которая станет работать в предприятиях, получала бы обыкновенную заработную плату, а сельские общества гарантировали бы ей связь с землей».
Не правда ли, какая административная гениальность! С какой умилительной простотой и легкостью вводится капитализм в народную жизнь и устраняются его зловредные качества! Нужно только устроить так, чтобы через посредство общества сельские богатеи купили акции[55] и получали доход от предприятия, на котором трудилась бы «часть населения», обеспеченная в связи с землей, – такой «связи», которая не дает возможности жить с этой земли (иначе кто бы пошел работать за «обыкновенную заработную плату»?), но достаточна, чтобы привязать человека к месту, поработить его именно местному капиталистическому предприятию и отнять возможность переменить одного хозяина на другого. Я говорю о хозяине, капиталисте – с полным правом, потому что тот, кто платит
Я говорю о покупке акций богатеями – несмотря на оговорку автора о принадлежности акций обществам – потому, что он все-таки говорит о покупке акций на деньги, каковые имеются только у богатеев. Поэтому через посредство обществ вестись будет дело или нет, – все равно заплатить смогут только богатеи, точно так же, как покупка или аренда земли обществом нимало не устраняет монополизации этой земли богатеями. Затем, доход (дивиденд) должен получать тоже тот, кто платил, – иначе акция не будет акцией. И я понимаю предложение автора в том смысле, что известная часть прибыли будет отчисляться на «обеспечение рабочим связи с землей». – Если же автор разумеет не это (хотя это неизбежно вытекает из сказанного им), а то, чтобы богатеи платили деньги за акции, не получая дивиденда, – тогда его проект просто сводится к тому, чтобы имущие поделились с неимущими. Это вроде того анекдотического снадобья для истребления мух, которое требует, чтобы муху изловили и посадили в посудину, – и муха тотчас умрет.