Непобеждённые. Баллады о Солдатах…. Павел Николаевич Зарубин
вскочили и попытались вломиться в разбитую дверь здания, но получили вдогонку автоматную очередь, одну на двоих. Им хватило. Два тела в строгих чёрных мундирах упокоились у заветных дверей особняка.
– Ты что кричал-то?
– Берегись, говорю, зажигательная граната.
– А вот оно что. Занятно.
– Что тут у вас? – на звуки стрельбы к нам подбежали остальные бойцы моего штурмового отделения.
– В здании напротив зашли четверо эсэсовцев. Комаров – остаёшься на месте, страхуешь нас. Особо не высовывайся. И чтобы без пива.
– Обижаешь, начальник!
– Остальные – за мной перебежками слева-справа по одному – марш!
Комаров на всякий случай дал очередь по высоким стрельчатым окнам третьего этажа, что подслеповато смотрели на улицу пустыми без стёкол глазницами оконных проёмов. А мы уже были в вестибюле особняка. Пол, выложенный большими разноцветными плитками, дорогие плюшевые кресла, лежащие на боку, огромная картина в дорогой раме, криво висящая на стене, изображающая какую-то лохматую собаку с красным ошейником – всё это видел лишь мельком, сердце глухо бухало в груди и гнало вверх, выше, по лестнице с мраморными ступенями, чёрными коваными перилами и огромными разбитыми зеркалами на лестничных проёмах; туда, где цокают подковки на эсэсовских сапогах, гнало, чтобы очистить этот райский дворец от фашистской нечисти!
Один из бойцов подкрался к резным дверям второго этажа, ведущим, вероятно, в очередной роскошный кабинет, снял с головы пилотку и повесив её на ствол автомата, медленно приоткрыл дверь и осторожно, на уровне головы слега выставил пилотку в дверной проём. Тихо! Он опустился на колено и чуть заглянул в двери.
– Чисто! Командир, куда дальше?
– На третий этаж. Двое – по коридору налево, двое – по коридору на право. Смыкаетесь одновременно. Вперёд!
– Двое – контролируете центральную лестницу. Чуть выждете – и вперёд, зайдя на этаж, расходитесь в стороны навстречу парам. Далее – в том же порядке.
– Понятно, командир!
– Я страхую здесь. Вперёд!
Бойцы легко взбежали на третий этаж и затихли. А я заглянул в приоткрытую дверь и … обомлел!
Огромный белый зал со стрельчатыми окнами от пола до потолка! Одна из стен полностью зеркальная и кажется, залу нет конца! Витиеватые золочёные люстры, ровным рядом спускающиеся с высокого потолка. Роскошные застеклённые филёнчатые двери с полукруглым верхом распахнуты и ведут на веранду с каменной балюстрадой, нависающей над мостовой на высоте не менее 5 метров. Колышутся гигантские когда-то белоснежные занавеси и чудом сохранившиеся золочёные шторы. А в центре зала – я потряс головой и потёр глаза кулаками – в центре зала стоял белый рояль.
Белый роскошный РОЯЛЬ!!!
С откинутой крышкой. Настоящий «Стейнвей и сыновья» (Steinway & Sons). Нет, не белый, а скорее цвета слоновой кости. В зале было несколько вычурных кресел и стульев, один из которых я подтянул к роялю. Осторожно провёл пальцами по клавишам – пыль. Протёр клавиатуру ладонью, на