Владетель Ниффльхейма. Карина Демина
закусил губу, сдерживая слезы, и покрепче ухватил единственное свое оружие – невзрачного вида молот, рукоять которого стала липкой от крови и горячей.
Вёлунд подобрался к ложу. Обходить его не стал – оперся синеватой броненой пятерней о камень. Вторая рука, получив опору, поползла по опаловой глади.
На краба похожа. Пальцы-конечности, членистые, шустрые. Круглый панцирь ладони… По ней-то Алекс и ударил, сколько сил было.
Молот загудел, наливаясь чудовищной тяжестью, и впечатал металл в камень. Брызнула крошка и кольчужные кольца. Ложе Вёлунда раскололось на части.
Алекс же так удивился, что едва не выпустил оружие.
– Мьёлльнир неблагодарный, – заворчал Вёлунд, выдирая руку. А когда не вышло, то попросту снял запястье. – Но не поможет он…
Алекс пятился, размахивая молотом. Изрезанная рунами рукоять прилипла к ладони, жадно пила кровь, наполняя оружие злой силой.
Молот гудел от ярости. Желал бить, крошить, ломать… уничтожить.
– Тебе не удержать его, мальчик, – сказал Вёлунд, поворачиваясь. – Не стоит и пытаться.
Алекс и не стал: он достиг стены из клинков, за которой застыли шестирукие гиганты.
– Больно не будет.
Вцепившись в молот, Алекс нырнул под ноги Вёлунду и ударил, метя в шипастое колено. И колено загудело, разломилось трещиной. Но повелитель альвов устоял. Его же ответный удар опрокинул Алекса навзничь, покатил по полу, и яшма поспешила вырастить тысячу зубов, норовя проткнуть куртку, дотянуться до кожи и глубже, к самому сердцу.
– Джек!
– Он слово дал, – мягко возразил Вёлунд. – Отпусти молот. И тебе не будет больно.
Сдаваться Алекс не собирался.
Отец говорил, что надо до последнего биться, даже когда без шансов. Особенно, когда без шансов. Алекс не понимал. А теперь вдруг понял. И покрепче сжал горячую рукоять.
Молот ответил радостным воплем.
– Только подойди! – сказал Алекс. – Ударю.
Вёлунд шел. Не спеша. Прихрамывая. Зная, что теперь Алекс не побежит. Обрубком руки кузнец придерживал сердце, наверное, каменное или железное, холодное, безжалостное. И крепкое. Но не настолько крепкое, чтобы не пробило его чудесное копье Гунгнир. Взрезало оно металл, прошило камень, вышло из груди, как игла из тряпичной куклы, и вновь исчезло.
Из дыры хлынула не кровь – металл жидкий, кипящий. Он лился на яшму, шипя, опаляя сам воздух, и застывал причудливыми потеками.
– Ты… ты слово дал… аса, – Вёлунд покачнулся.
– Я не знаю, кто такие асы.
Джек держал копье уверенно.
– Боги, – зачем-то ответил Алекс, облизывая солено-сладкие губы.
– Ну… я не бог. Идем.
– Стойте, – Вёлунд упал на четвереньки, но еще жил. Железная кровь его застывала на камне, и трескалась яшма. – Вы… слушайте. Предсказание. Никто… не исполнит… того, что… желает. У трона столкнетесь… Однажды… Жизнь для одного… Смерть другому. Так быть. А теперь… идите.
Звенели подземные ножи, рассыпаясь на осколки. Падали воины, слабо шевеля руками, беспомощные, будто перевернутые