Воспитать (мужчину) юриста. Юлия Еленина
часа я въезжала во двор Лешиного дома. Тимоша с зафиксированной лапой поднял голову, когда машина остановилась. Я посмотрела на окна квартиры, в которой жила больше года, и вздохнула. Да, меня называли бесчувственной стервой, эмоциональным инвалидом, но окончательно очерствела я после расставания с Лешей. Предательство, которого я не ожидала, сразу ранило, а потом стало броней.
Но все это в прошлом, теперь есть лишь работа. Кстати, надо не забыть Ботанику скорее какое дело подбросить. Вроде толковый, хоть и похож на зашуганного первокурсника, впервые пришедшего на экзамен. Может, он с неадекватными людьми просто никогда не сталкивался?
Подхватив Тимошу на руки, я вышла из машины. Я помнила номер квартиры, выщербленную ступеньку на первом этаже, дверь, обитую ужасным розовым дермантином на втором, прогнутые железные прутья на одном из лестничных пролетов и даже маленькие царапины вокруг замка на Лешиной двери. Только теперь у меня не было ключей, которые я когда-то бросила прямо ему в лицо, уходя, как мне казалось, навсегда из этой квартиры. Но теперь я снова здесь. Ладно, это же по делу, не стоит ностальгировать.
Тимоша заворочался. Наверное, ему надоело сидеть у меня на руках и пялиться на Лешины окна.
– Идем, кошак. Может, в этой холостяцкой берлоге найдем еду.
Кот-то хоть перекусил Настиным обедом, а мне не досталось. И насколько я знаю своего бывшего благоверного, его холодильник пуст.
Запахи… Это пласт, огромнейший объем человеческой памяти, и я, едва зайдя в подъезд, почувствовала все, что так хотела забыть. Немного затхлый запах с примесью плесени, смешанный с геранью, которую кто-то из жильцов поставил на подоконнике в подъезде. Это было и приятно, и больно одновременно. Что же случится, когда я войду в его квартиру, где всегда запах туалетной воды смешивался с запахом секса.
Остановись, женщина! Это все в прошлом.
Я нажала на звонок, и дверь практически сразу открылась, как будто Леша только меня и ждал.
– Проходи, – сказал он, отступая в коридор.
Я перешагнула через порог, а запахи снова накрыли меня. Хоть ты обоняние потеряй! Но быстро находить решение – это моя профессия. Я шагнула в квартиру и перешла сразу к делу:
– Материалы давай.
– С ними сейчас твой протеже работает. И постоянно делает какие-то заметки в блокноте. И я позвонил Клементьеву.
– Патологоанатому? Зачем? – спросила, когда сбросила обувь, и уставилась на Лешу. Ох, как же нам было мало места в этом коридоре.
Я до сих пор хотела его, но предательство меня останавливало.
– Потому что, – шумно выдохнул Леша, – твоему коллеге не понравились некоторые заключения. И Клементьев подтвердил.
Мы прошли в комнату, где Ботаник, нахмурившись, изучал копии документов. Увидев меня, он поднял глаза и спросил:
– Ивонна Сигизмундовна, что вы знаете о «техасском коктейле» и самых странных способах убийства?
Леша присел на диван, посмотрел на мое, что редко бывает, потерянное лицо и, видимо, понял, что Ботаник догадался о чем-то, что выбивается