Английский дневник. Андрей Мовчан
уверены, что норма эта правильная, просто вспомните – 30 лет назад из страны нельзя было выехать за границу и людям, и тоже многие считали, что это обоснованно. Собака на сене – это даже более верный символ нашего менталитета, чем всадник, убивающий ни в чем неповинного дракона. Так не доставайся же ты никому; чувство собственности у нас вырождено в чувство владения – с распоряжением и использованием все куда хуже.
Может быть, это плохо для предателей типа меня, а для честных граждан – хотя бы никак? Не тут-то было. От этого запрета страдают отечественные рынки искусства и антиквариата: вместо свободного потока ценностей – вялый внутренний рынок, заведомо заниженные цены на наше искусство и дополнительный экспорт капитала: коллекционеры предпочитают собирать экспонаты в своих зарубежных домах. Понятно, что Россия – нетто-экспортер денег, значит, легко могла бы стать нетто-импортером ценностей, но не становится: кто же повезет в страну что-то, что потом нельзя свободно вывезти и продать (Вексельберг с яйцами – исключение, остальные берегут яйца и держат их преимущественно в Европе). Сильно страдают и музеи: мало того, что они не могут свободно продавать и приобретать (как во всем мире) части своих коллекций, тем самым их улучшая; они переполнены экспонатами, которые не могут реализовать и не могут ни экспонировать ни даже нормально хранить. В итоге ценные предметы культуры гибнут (гибнуть ценностям в России не запрещается).
Вишенка на торте. Из России нельзя просто так вывозить музыкальные инструменты. Это загадка – почему можно вывозить мебель, но не баян? Может быть, есть риск того, что в баян нальют нефти? Я не вижу смысла в запрете вывоза даже скрипки Страдивари, тем более что Страдивари русским не был, и эта скрипка – часть культуры другой страны. Но уж баян работы братьев Балалайкиных?
Купили мы десять лет назад новое пианино, причем ввезли его из-за границы. Обращаю внимание – купили мы сами, не на общественные деньги; поставили лично у себя дома, никому не показываем. Сын играет, долбит по клавишам, медленно убивает инструмент. Если я, например, приду домой пьяный и, ругая Путина, порублю пианино топором вдребезги пополам, то остатки его (после того, как сын понадергает молоточков для ему одному ведомой игры) будут выброшены на свалку и сгинут бесследно. Но если я хочу вывезти это пианино за границу – эге-гей, предъявите бумагу, что это не культурная ценность! Где взять бумагу? В министерстве. А можно просто на сайте Минкульта опубликовать список марок и лет производства, которые являются – культурной ценностью, а остальные выпускать? Нет, что вы! Это было бы удобно, а мы так не играем. Делать будем так: (1) Подаем заявку в Минкульт. (2) Минкульт присылает эксперта. (3) Эксперту нужен ваш паспорт и заявка – три цветные копии (как будто от номера паспорта культурная ценность пианино меняется). (4) Эксперт заключает с вами договор. Два экземпляра по три страницы. (5) Эксперт фотографирует пианино с двух ракурсов, осматривает и подробно описывает его состояние (две страницы