Осколки. Рина Тилова
я, между прочим, не молодею! А у меня скоро сын родится! И вообще, мне в офисе надоело торчать, пока вы тут своей весёлой компанией каждый день развлекаетесь! – обиженно ворчал Соколовский.
– Но как же там без тебя?
– Мне есть кому делегировать полномочия! Саня и тут позаботился обо всём! Марусь, – уже мягче произнёс он, – я завтра поеду за вещами, давай заскочим к Константину Николаевичу, на полчасика?
– Хорошо, уговорил! Если бы можно было отстегнуть мой живот, ты, наверное, его бы выкрал и скрылся в Мексике!
– Умница ты моя! – друг нежно потрепал меня за щечки. – Но Мексика мне не очень нравится, там уровень преступности высокий, и вообще, я бы к дедуле в деревню махнул! У него там сосны кругом, воздух чистейший, банька … м-м-м.
Я же прекрасно понимала истинные причины волнения. Мы привыкли находиться в режиме ожидания катастрофы, разучились просто радоваться, просто жить, просто плыть по течению.
Мой “беременный на всю голову” друг подговорил моего же врача и заставил лечь в больницу на обследование. Приехал рано утром, напуганный и всклокоченный, без лишних слов и объяснений быстро собрал сумку с моими вещами, только сказав, что ему очень тревожно. Отвёз меня в Москву. Я не стала спорить. Это была одна из вариаций благодарности за всё то, что для меня делали близкие. Если их что-то беспокоило, я не спорила, не протестовала, не пыталась закрыться. Старалась успокоить их и выполняла все требования. Чтобы Макс перестал дергаться, решила: побуду под наблюдением несколько дней, а когда всё утрясется, вернусь с чистой совестью домой.
Утром, после очередного звонка Соколовского с проверкой моего состояния, я сонно брела по пустому больничному коридору, чтобы сдать стандартные анализы. Голова немного кружилась, но я списывала это на ранний подъем и больничное питание. Кроха всё утро неугомонно пинался. Я гладила свой танцующий живот и каждый раз не могла сдержать улыбки. Мы медленно, с короткими передышками ковыляли, перекатываясь как императорские пингвины. Все беременные в это время суток выглядели одинаково умильно.
У меня потемнело в глазах. Остановилась перевести дух, и, когда готова была двигаться дальше, живот пронзила резкая боль. Я не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться. По ногам побежало что-то тёплое и вязкое. Теряя сознание, лёжа на полу посреди холодного больничного коридора, я увидела растекающуюся от меня алую лужицу крови и Сашку, бегущего мне навстречу. Я медленно проваливалась в кровавую бездну, только Его голос где-то вдалеке был моей спасительной соломинкой:
– Маленькая, я здесь! Я с тобой, не бойся ничего, я всё время буду рядом! Возьми мою руку!
– Саш… ты здесь… – шептала я, – я так и знала…
– Конечно, Маленькая! – он нежно гладил меня по голове, его руки были тёплыми. – Ты только не отпускай меня, слышишь? Сосредоточься на моём голосе!
От его прикосновений мир вокруг залился слепящим ярким светом. Я уже не могла толком понять, где нахожусь.