Бродяга и его Брат. Булат Ахметкалеев
не касались земли. Никогда он не бегал с таким удовольствием! Добежав до оврага, извилисто тянувшегося далеко по равнине, он спустился на самое дно, и, пригнув голову, стал пробираться сквозь густую траву.
– Главное, чтобы тебя не увидел пастух, – повторял про себя Бродяга напутствие Брата.
Наконец он добрался до места, где овраг заканчивался. Осторожно подняв голову, Бродяга увидел овец, которые, пощипывая траву, медленно продвигались в его сторону.
Прижавшись к земле, Бродяга стал выжидать, когда овцы подойдут ближе.
Уже все отчетливее доносилось хруст и сопение приближающегося стада.
Сердце Бродяги колотилось, готовое выпрыгнуть наружу. Страх, азарт – все смешалось в маленьком сердце Бродяги! Никогда ещё он не переживал такого волнения.
Воздух наполнился тягуче-кислым запахом. Бродяга слегка приподнял голову и увидел стадо овец уже недалеко от себя. Самая первая овца, подняв голову, остановилась, и следом еще две овцы тревожно подняли головы.
– Пора! – промелькнуло в голове у Бродяги.
Оскалив зубы, Бродяга выскочил из высокой травы и кинулся на стадо. Его писклявое рычание никто и не услышал, но первый ряд овец, увидев оскалившегося волчонка, шарахнулся назад и, подминая под себя последующих, кинулся от Бродяги прочь. Через пару мгновений уже все стадо с громким топотом бежало в разные стороны.
В пылу азарта Бродяга успел ухватиться зубами за чей-то мягкий бок. Но эта овца так взбрыкнула, что Бродяга тут же опомнился и, вспомнив наставления Брата, помчался обратно в овраг. Скоро он был уже на горе, где они расстались с Братом. А Брат сидел уже здесь, и перед ним лежала белая овца.
– Это твоя первая охота, – сказал довольный Брат, – это всё твое.
Бродяга подошел, обнюхал лежащую тушу – и вцепился зубами. Запах свежего мяса затуманил голову Бродяги, и рычащий звук вырвался у него из груди. Бродяга торопливо рвал кусками мясо, глотал и снова рвал, не переставая рычать. Ему казалось, что кто-то может отобрать у него добычу.
Брат, лежа недалеко, посмеивался.
– Не торопись, все твое.
Но Бродяга, не взглянув на Брата, торопливо отрывал и глотал куски мяса. Вскоре он почувствовал, как его живот стал тяжелым, но мяса было еще много, и Бродяга принялся не спеша отрывать куски молодыми сильными зубами и, слегка прожевав, глотать. Но вскоре он уже не мог есть: казалось, мясо находится уже в горле и дальше не лезет.
Он не спеша отошел в тень молодой березки и растянулся на мягкой траве.
Жизнь раскрылась перед ним своей новой гранью, о которой он и не догадывался. Оказывается, в жизни есть то, от чего его сердце может колотится в бешеном ритме, а из его груди может вырываться голос, подобный грому, грохочущему в небе. Он вдруг почувствовал свою принадлежность к сильному племени, могучий инстинкт предков заговорил в каждой его клетке. Бродяга лежал, сомкнув веки, ощущая прохладу зеленой травы. От его наполненного живота по всему телу расходились волны блаженства.
– Ты больше не будешь? – донеся до него голос Брата. – Тогда я унесу остатки моему