Практика предательства и другие истории девяностых. Катя Стенвалль
продуктовые нашего микрорайона и вернусь домой без покупок. В магазинах пустые полки. Ой, кажется, в рыбном что-то есть! Бегу туда. Там на прилавке выстроена аккуратная пирамида из консервных банок, и все банки одинаковые. Салат из морской капусты. Люди подходят, смотрят, и разворачиваются. Кому нужна эта морская капуста? Мы ещё болгарские кабачки не доели. Ну, а больше в магазине ничего нет.
Продуктов в магазинах нет, зато есть книги. Мой папа – книжник. Его даже на работе так зовут, Коля Книжник. Это значит, он всегда мог достать какую-нибудь нужную книгу, а потом продать её подороже или обменять на какое-то более редкое издание. У нас дома тысячи книг, они везде, даже в туалете, их уже некуда класть. Книги всегда были дефицитом, их было не купить в обычном книжном магазине. Многие книги были запрещёнными, их нельзя было хранить дома, это было опасно. Папа говорил, что книги никогда не обесценятся, их цена постоянно возрастает. Книги – это валюта, это капитал, наш запас на будущее. Когда кто-нибудь из знакомых удивлялся, что папа тратит такие деньги на книги, он говорил: «Это мой банк, вкладывать деньги в книги надёжнее, чем в золото. Это Катьке приданое. Вот вырастет, будет богатая невеста. У кого есть хорошая библиотека – у того есть всё.»
Папа ездил за книгами на чёрный рынок, в лес за метро. Там книги покупались с рук у спекулянтов. Я ездила с ним несколько раз, мама заставила его взять меня с собой в воскресенье, чтобы я не мешала ей дома. Один раз мы попали в облаву! Мы ходили по лесу среди людей в тёплых пальто, и вдруг кто-то крикнул «Шухер!», и все побежали. Многие побросали свои книги на землю. Мы тоже побежали, там была милиция, собаки, было очень страшно.
А теперь книги продаются в магазинах, киосках, на раздвижных столах у метро, в подземных переходах, где угодно. И милиция не гоняет продавцов. Папа сокрушается, что книги перестали быть дефицитом, их везде много и цена на них всё падает. Он говорит: «Пропало Катькино приданое. Такие деньги потрачены!»
И ещё он говорит, что его друг Борода – запил. Это такая кличка у его приятеля, Борода. Потому что тот носит густую чёрную бороду. Борода всю жизнь работал в типографии, печатал и переплетал книги. Через него можно было достать что-то действительно интересное и редкое. Их типография закрылась, потому что не было заказов. Вместо них теперь книги печатают множество маленьких полулегальных типографий. На плохой шершавой бумаге, чернила пачкают руки, когда дотрагиваешься до страниц. Но так дешевле! И папин друг Борода оказался без работы. Он и раньше любил выпить, а теперь пьёт не переставая, с самого утра. Я иногда вижу его на улице, на скамейке, или около пивного ларька. Он стал так плохо выглядеть! Всегда грязный, неопрятный, лохматый, у него появилось пузо, и от него воняет спиртным. Когда он встречает меня во дворе, то всегда пытается обнять, это так противно. Я, как его увижу, сразу отхожу подальше. Мама не хочет, чтобы папа ходил к нему в гости, но тот всё равно