Мразь. Владимир Поплар
тебе, моя бабка такое могла вытворять… – с каким-то смешным акцентом послышалась речь одного из них, – с мертвяками разговаривала, как мы с тобой…
Когда я подошел и поздоровался, один развернулся в мою сторону и спросил:
– О, кажись Леха Юсов?
– Ага, – ответил я.
– Садись вон на то бревнышко, погрейся… Я дядя Сережа, может помнишь? Мы с твоим папкой дружим…
– Да, вроде помню, – соврал я, присаживаясь на какую-то грязную чурку, которую он назвал бревнышком.
Мне сразу стало понятно, что мужики для храбрости приняли. Да они особо и не скрывали, доставая бутыль какой-то мути из травы и наливая ее в медные кружки. Я сполз с чурки и уселся рядом на палено, прислонившись спиной к моему «стулу», так было гораздо удобнее, и стал тупо пялится на костерок, без единой мысли в голове. Минуты потекли медленно, где-то далеко заохала сова, а ей в ответ закричали другие ночные обитатели. Я впал в легкую дремоту, а мужики, опрокинув очередную стопочку «храбрительного» и закусив малосольными огурчиками, продолжили болтать о чем-то в полголоса:
– И чего ты там прогонял про бабку, Нафталин? – спросил один мужик у другого.
– Нафтали мое имя, умник… говорю, она могла говорить с мертвыми, вот те крест…, – снова сказал смешной голос. По-моему, это был чудик, который слушал аудиорассказ в автобусе.
– Ты, блять, еврей Нафталин, какой нахер крест? Пиздишь конечно! – парировал дядя Сережа.
– Не-не, говорю же могла, еще и лечить словами могла. – не много помолчав, он продолжил, – Был случай, я еще жил в Чините, бабку мою как-то привезли сюда посмотреть на мальчонку, его родители говорили, что он разговаривает с воздухом и про такие сны рассказывал, что волосы дыбом вставали… и не только на голове…
Мужики заржали, заставив меня вынырнуть из объятий Морфея и заставив снова прислушиваться к их трепотне…
– Дак вот, бабка потом говорила моей матери, что этого мальчонку диббук преследовал, мол он во снах его видел, об нем и рассказывал ей…
– Кто такой этот «дипук»? – спросил мужик, сидевший от меня справа.
– Диббук, правильно говорить. Это злой дух, а по-вашему – не упокоенная душа…
Он продолжил молоть какую-то хрень о духах и как с ними бороться, а я снова погрузился в дремоту, не зная, как заткнуть уши, чтобы перестать слышать их бубнёж. Получалось совсем плохо, мои мысли переплетались в замысловатый клубок с их болтовней:
– …Колька сам рассказывал, пару лет назад, когда обмывали «борозду», что он родился не один, а еще был и близнец… только от него особо ничего не осталось, пацаненок «съел» его… – шептал голос дяди Сережи.
– Да ты гонишь, пиздец срань какая! – чуть громче отозвался кто-то из мужиков.
– Да, вот те крест! Так что, хорошо, что они отсюда уехали, хер его знает, что это за урод родился…
Видимо я все же уснул, потому что через какое-то время дернулся во сне