Мне приснилось лондонское небо. В поисках мистера Дарси. Елена Отто
на клавиатуру. Компьютер не выдерживал подобного давления и выдавал череду восторженных оооооооооооооооооооооооооооооо! Риточка злилась на него и аккуратно стирала лишние буковки. На десятом предложении Арина не выдержала и предложила свою помощь. Поколебавшись немного и вяло поозиравшись по сторонам, Риточка согласилась.
Арина села за компьютер, вдохновенно занесла руки над клавиатурой и через минуту отбарабанила целую гамму до мажор. Через шесть минут страница была закончена. Риточка застыла в восхищении.
– Как это вам удаётся? Я уже целую неделю пытаюсь выучить буквы, а они всё время оказываются в разных местах. Мне кажется, ребята переставляют их по ночам. Они всё время заигрывают со мной, и когда я не реагирую, начинают всячески мешать работать.
– Нет, не думаю. Все клавиатуры одинаковы, все буквы должны находиться на одних местах. Просто обязаны. Иначе даже я не смогла бы ничего сделать с текстом. Как же Олег Дмитриевич взял вас на работу? Ведь секретарь должен, в первую очередь, печатать.
– Он сказал, я буду сидеть на телефоне. Я очень хорошо разговариваю по телефону с клиентами. У меня очень сексуальный голос.
– Это, надо полагать, Олег Дмитриевич сказал?
– Да, но у меня на самом деле очень-очень хорошие рекомендации от бывших директоров.
Гостья задержала взгляд на грандиозном бюсте Риточки.
– Нисколько не сомневаюсь.
Арина походила немного по офису, полистала толстые папки на столе, чисто автоматически исправила пару орфографических ошибок. Олежек до сих пор пишет слово «агентство» без буквы «т» в середине. Просто напасть какая-то.
– А вы, наверное, в музыкальной школе учились? – подала голос Риточка.
– Как вы догадались?
– Только пианисты умеют так быстро печатать.
– У вас потрясающая наблюдательность.
– Нет, мне просто говорили, что, сколько клавиатуру не учи, всё равно печатать со скоростью более трёхсот знаков в минуту не получится. Это могут только пианисты, у них пальцы длинные.
– Дело не в пальцах, – рассмеялась Арина. – Дело в годах долбёжки по клавишам. Но, поверьте, слепую печать я осваивала отнюдь не в музыкальной школе.
– Вы учились на машинистку?
– Да, четыре года назад за вашим столом.
– Ой, вы работали в нашей компании?
– Да, что-то вроде того.
– А какой был Олег Дмитриевич четыре года назад?
– Боюсь, нельзя подчинённым говорить таких слов про начальников.
Дура. Логичнее было бы спросить, какой была компании «Альфа-стиль» четыре года назад. Тогда Арина могла бы рассказать про захолустное ателье советского периода. Про крыс, шныряющих по углам. Про капающие потолки и облезлые обои. И как за несколько месяцев усилиями всего двух людей ателье превратилось в приличный офис. Каждая полка, каждая вешалка, каждая настольная лампа была Арине родной, каждая картина на стене имела свою историю. Вон тот «Прибой» прислала Олежеку