Клад Наполеона (1812: неизвестные страницы). Валерий Пикулев
бизнесе, об особенностях работы в архивах. И о том, что ей нужен толковый помощник.
Он согласился… – за двадцать пять процентов дохода. Они тут же оговорили и круг обязанностей, которые теперь лягут на его плечи: просматривать периодику исторической тематики в библиотеках, особенно интересуясь эпохой наполеоновских войн.
Он уже год работал над её проектом. Габриэлла исправно отчисляла из дохода оговорённые проценты. Работа в библиотеках и архивах, так пугавшая поначалу (далеко не все материалы были оцифрованы и в Интернете отсутствовали), понемногу стала даже нравиться Полю: сидишь в тиши залов, неспешно перелистываешь пожелтевшие страницы, делаешь заметки в блокноте… и складируешь бабки. – Красота!
Так, они довольно быстро восстановили родословную одного парижанина, – до 1820 года! – и она помогла ему утвердиться в правах на владение спорным клочком земли с какой-то развалюхой, на Лазурном Берегу, – и за это клиент выложил им тридцать восемь штук евро. За два-то с небольшим месяца работы! – Блеск!
А тут и Нико вчера звякнул, воротясь из странствий, – и есть неплохой повод…
То же кафе, почти тот же столик, если не брать в расчёт мебель (теперь стулья и столы были не деревянные, как прежде, а пластмассовые) и несколько иной интерьер (стены, оклеенные пластиком вида неоштукатуренного кирпича). Говорят, новый стиль (под трущобы или бунгало Робинзона Крузо) теперь в моде; и квартиры, выполненные в таком стиле, стóят недёшево.
… Тот же Поль, чуть осунувшийся, правда.
Николя, как и прежде, пускал колечки дыма, одно за другим, вспоминая мытарства по разным там Европам, Америкам… – везде хорошо, где нас нет! – отпил немного из чашки…
–Эй! Ты где, – «приход» у тебя, что ли? – окликнул его приятель. – Благо, хозяин здешний… стулья ещё у него, а то в бистрó… – там не посидишь, не помечтаешь! – Заказал, выпил, и валú! Зато оборот, клиенты, выручка! – Казáки придумали…
– Какие там ещё казáки? – воротился Нико из путешествия по волнам памяти, чуть не захлебнувшись кофе.
– Да русские, генерала Платова… – был у них такой пьянчужка, ещё в 1814 году, когда в Париж вошли, – дед рассказывал мне, историк… – вот и название от них осталось – «бистрó». Войдёт этакий увалень в харчевню, – а там наши по часу коньяк смакуют из маленьких рюмашек, – подойдёт к стойке, швырнёт монету и потребует… – Поль даже привстал, изображая казака, требующего выпивки, – и гаркнет во всю глотку: «Рому! Кружку! И – быстро!» – отсюда и название. – Затем осушит залпом, крякнет, повернётся на каблуках и, – строевым шагом к выходу, под изумлённые взгляды посетителей! Вот так-то! А мы с тобой кофе чашечку смакуем полчаса.
– В Булонском лесу от этих казаков скобы ещё остались в старых соснах. Они их вместо наблюдательных вышек использовали, – вставил Николя. Он, родившийся близ Парижа, часто бывал в этом парке. Теперь в Булонском лесу не погуляешь, – его облюбовали «голубые».
– Лихой народ, эти русские! Забулдыги, но морду набить могут! Там,