Владелица старого поместья. Надежда Игоревна Соколова
амулета Арнольда, отправили в небольшую комнатку на первом этаже. В ней я обычно беседовала с экономкой поместья или давала распоряжения повару. В общем, она служила исключительно для общения со слугами. Вот туда мы впятером, включая мою скромную персону, и перенеслись сразу после ритуала.
Потрепанная мебель, потемневшие от времени обои на стенах, темные, давно не стираные занавески на окнах – тот еще видок, не особо впечатляющий, прямо скажем. Увы, финансово я не могла себе позволить обновить обстановку во всем поместье. Но как раз я-то по этому поводу не страдала. А вот Арнольд… Вряд ли он, привыкший с детства к роскоши дворцов и парадных комнат высшей знати, думал увидеть в провинциальном поместье что-то подобное. Но он на удивление равнодушно отреагировал на скудную обстановку, дождался, пока я усядусь в одно из кресел, сам опустился в другое, точно такое же, стоявшее напротив. Слуги, все еще находившиеся «под глубокой заморозкой», остались стоять рядом. Сейчас, под магическим заклинанием, они не способны были на самостоятельные действия, и опасаться их не стоило.
– Ваше высочество? – вопросительно посмотрел на меня Арнольд.
– Ведите вы допрос, – решила я.
Мало ли, вдруг не тот вопрос задам или как-то по-другому себя выдам. Вряд ли здесь знают о попаданках, в книгах о них точно написано не было, так что мне могло и ничего не грозить. Но и ставить себя в глупое положение не хотелось.
Арнольд кивнул и повернулся к слугам.
– Ваш родственник, работавший кучером в этом поместье, оказался замешан в грязных делах, – он говорил спокойно, размеренно, не спеша, так, чтобы каждое слово успело дойти до слушателей. – Если вы замешаны в тех же делах, лучше признайтесь сейчас. Иначе потом, когда мы выясним всю правду, могут пострадать ваши родные и близкие.
В глазах троицы ожидаемо появился страх. Слова Арнольда не были прямой угрозой, нет, это было предупреждение. Здесь и сейчас Арнольд пытался разобраться «по-хорошему», без применения серьезного наказания. В этой империи родственников уголовных преступников по решению суда лишали имущества, включая крышу над головой. Крестьянам, не одно поколение работавшим на свой дом и кусок земли, приходилось начинать все с нуля, но уже в другом регионе, обычно с худшими условиями. Одно дело, если это были физически здоровые мужчины, готовые и умевшие работать. А если старики, дети, беременные женщины, то есть любые иждивенцы? В общем, для многих, в том числе и в среде аристократов, худшим наказанием было лишиться даже не жизни, а имущества, в буквальном смысле слова пойти по миру, особенно на старости лет.
И я видела, что крестьяне, стоявшие перед нами с Арнольдом, боялись наказания не столько для себя, сколько для близких и родных, для тех, за кого они отвечали и ради кого работали на меня.
Глава 14
Арнольд указал на одного из слуг, дворецкого, и к тому сразу же вернулась речь.
– Пощадите, ваша светлость, – выдал он просящим тоном. – Не губите! У меня семья большая!
– У