Сладкое лето. Ашира Хаан
что там лежит, потому что Макс проходит в комнату и смахивает большую часть в открытую коробку по соседству.
И тут же делает вид, что ничего не было. Чиркает спичками, зажигает эти свечи, поворачивается ко мне:
– Тебе помочь с платьем? – В его темных глазах пляшут огненные язычки.
– Что?
– Ты же хочешь в душ? Помочь с платьем?
Он прав, я не смогу выпутаться из него самостоятельно.
Но…
Я поворачиваюсь спиной, он гладит мою шею, и на кончиках его пальцев – огонь. Он расстегивает крючки, стоя позади меня, и я чувствую, как его дыхание становится все тяжелее и быстрее.
Я и сама дышу глубже и чаще. Хорошо, что платье расходится, выпуская мою грудь на волю, иначе я бы точно упала в обморок, как девица восемнадцатого века в тугом корсете.
Голова и так кружится от запаха свечей и близости Макса.
– Душ, – указывает он, – там.
– А ты не будешь подсматривать? – почему-то спрашиваю я.
– Пока не заслужила, – ухмыляется он.
Я скидываю свою шуршащую упаковку прямо на пол ванной, залезаю под горячую воду, и меня неуклонно начинает тянуть в сон.
Слишком много событий, внимания, работы, празднования, танцев, поцелуев, шампанского… даже зажигательный мужчина, ждущий за дверью, не может меня взбодрить.
Я заворачиваюсь в пушистое белое полотенце, пахнущее весной, и выхожу к нему. Макс еще одет – и это странно. Он щелкает меня по носу и говорит:
– Я быстро.
Может быть, он и вправду быстро, но я только на минуточку ложусь на кровать, и мои глаза закрываются…
…закрываются…
…
…
В толще сна не понять, что происходит.
Мне просто становится очень тепло и хорошо.
…растворяюсь в качающихся волнах горячего моря…
Такое оно плотное и теплое, как было только Мертвое море в Израиле, куда мы ездили с родителями в честь моего поступления.
Последнее лето перед тем, как все разрушилось… Помню, как постепенно, с утра, все сильнее нагревалась плотная маслянистая вода: сначала была просто теплой, потом почти не чувствовалась разницы между кожей и соленым морем, а потом все вокруг превращалось в горячее соленое масло и нигде не было спасения, только бесконечное тепло и плотные волны, лижущие кожу, пока она не становится гладкой-гладкой.
Хочу остаться в этом лете, в этом добром ласкающем тепле, не возвращаться, не погружаться во взрослый мир, с которым я не справилась…
Но волны, сначала оглаживавшие меня со всех сторон, разминавшие кожу на ногах и руках, качающие нежно и уверенно, сильно и ласково, все чаще начинают касаться груди. Это неловко, потому что от их прикосновений твердеют соски, и их наверняка видно через купальник всем окружающим.
Прикрываю грудь ладонями, но волны раскачиваются все сильнее, отталкивают мои руки. И под водой чувствуется движение: меня касаются огромные рыбины, скользящие под тугой пленкой, натянутой на поверхности воды. Откуда они тут? Мертвое море – неспроста