Брестские ворота. Николай Дмитриев
чего-то, отец, на генералов злой…
– Да какой он в чертях генерал! Помню в пятом годе матросы взбунтовались, так ихние верховоды сразу офицерские кителя вздели и командовать полезли. Накомандовали… – и старик, выругавшись по-солдатски, плюнул через ограду…
Бессильно опустив голову, до предела вымотанный полковник сидел в косо, наспех поставленной штабной палатке и тупо смотрел на никуда не подвешенный, а так и оставленный у входа фонарь «Летучая мышь», высвечивавший возле себя жёлтый земляной круг.
Снаружи доносилось, как полковой адъютант громко кроет матом какого-то шофёра, который никак не мог найти кусок провода, чтобы подать ток от аккумулятора к переносной лампе, пока бесполезно болтавшейся под провисшим брезентом.
«Эмка» командира, где был специальный кабель, осталась догорать у лесного кордона, когда на марше колонну перехватили «юнкерсы», и перед глазами полковника всё ещё стояла та жуткая бомбардировка, поставившая жирный крест на сроках выполнения приказа.
Нужный провод был наконец найден, и яркий свет электрической лампочки, запитанной от аккумулятора полуторки, осветил убогую обстановку. Дело в том, что ещё утром первое прямое попадание авиабомбы было как раз в штабной автобус, и теперь полковому адъютанту, взявшему на себя обязанности погибшего коменданта, приходилось импровизировать.
Поэтому сейчас посередине палатки вместо лёгкого складного стола высилась поставленная на обрезки крепких жердей круглая деревянная крышка, взятая, скорее всего, с какого-то колодца, а вокруг вместо стульев стояли аккуратно отпиленные толстые чурбачки.
Полковник вздохнул, поднял голову и полез в полевую сумку за картой. Расстелив на шершавых, пока ещё ничем не прикрытых досках видавший виды расцвеченный лист, командир начал внимательно всматриваться в густое переплетение речушек и лесные массивы с частыми отметками непроходимых болот, главным образом изучая тонкие, довольно редковатые чёрные линии, обозначавшие дороги.
Да, местность была самая что ни на есть неподходящая для боевых действий, и полковнику было предельно ясно, как всё будет происходить дальше. Из обрывочных сведений, полученных от всё-таки приходивших днём разрозненных донесений, командир знал, что немцы прорвали приграничную оборону, и, скорее всего, их передовые отряды уже устремились по этим самым дорогам, чтобы успеть перехватить на подходе выдвигающиеся части.
О действиях его собственных подразделений, выдвинутых утром ближе к границе, пока известий не поступало, но полковник надеялся, что делегаты связи, посланные и им самим, и к нему с наступлением темноты всё-таки доберутся до штаба и помогут прояснить обстановку.
Именно знание обстановки для командира сейчас было самым главным, так как что надо делать дальше он хорошо знал. Ему следовало, сгруппировав свои части, наглухо перекрыть основные магистрали, танкодоступные участки и, главное, обеспечить оборону немногочисленных переправ и основных мостов.
Полковник ниже склонился над