Бесконечность. Брайан Фриман
переживать этот проигрыш. Стоило мне закрыть глаза, как я опять оказывался в воде, плыл сквозь мрак, пытаясь найти машину, в которой, как в ловушке, застряла Карли. Я должен был ее найти. Я должен был ее спасти. Я нырял, плавал под водой и искал, однако каждая хрупкая секунда утаскивала ее все дальше от меня. Ее голос перестал звать меня по имени. Ее крики затихли. Оставалась только жуткая тишина у меня в голове, наполненная чувством вины и смертью. Карли погибла. Моей жены больше нет в живых.
Я ударил Скотти, так как понимал, что он прав.
Я оставил Карли умирать в одиночестве.
Когда стало очевидно, что Скотти не станет со мной драться, я покинул здание, растирая разбитую, окровавленную руку. Меня переполняла смесь адреналина и отчаяния. На улице я встретил пожилую женщину, выгуливающую собачку. Она окинула меня подозрительным взглядом и заметила кровь на пальцах.
– Все в порядке? – спросила она.
– Все замечательно.
– Я слышала громкие голоса. Спор.
– Не обращайте внимания.
– Может быть, следует вызвать полицию?
– Все в порядке, мэм, – заверил ее я, направляясь дальше.
– У нас хороший район! – окликнула меня женщина, и в ее голосе прозвучало осуждение. – Мы не потерпим у себя такое! Драться нельзя!
Я ничего ей не ответил. Я пересек оживленную улицу и оказался в Хорнер-Парке, на сырой траве бейсбольной площадки. В детстве я часто приходил сюда. Мы с Роско перебрасывались мячом и валяли друг друга в грязи. Мы говорили о том, чтобы играть в полузащите «Медведей», и поверьте, в этой команде бывали игроки и похуже.
Моросящий дождик превратился в настоящий ливень, и я, стоя на газоне, промок до нитки. Я поморщился, ощутив резкое жжение в руке. Мои пальцы онемели, и мне с трудом удалось ими пошевелить.
«Шериф назвала меня человеком необузданным».
«Ну, это не так».
Однако все мое прошлое говорило об обратном.
Впереди показалась цепочка, обозначающая границу парка вдоль узкой ленты Чикаго-ривер. Забор ограждал берег реки, не позволяя детям упасть в воду. На самом деле от него не было никакого толку. Подростками мы с Роско обследовали оба берега реки, играя в разбойников, бросая в воду камни, охотясь на крыс. Сегодня, под проливным дождем, я дошел до самого забора, взялся за него обеими руками и, закрыв глаза, прижался лбом к железной сетке.
Я даже представить себе не мог, что без Роско, без Карли буду чувствовать себя таким одиноким. Они ушли в другие миры, а я по-прежнему оставался здесь. Однако, когда я снова открыл глаза, осознал, что я больше не один.
Рядом со мной был он.
Я не могу вам объяснить, как я это понял. Я не слышал шаги по тропе. Никого не видел. Со всех сторон меня обступали деревья, и серое пасмурное небо создавало впечатление сумерек. Какой-нибудь незнакомец мог стоять в шести шагах от меня, и я бы его не заметил. Но кто-то находился по ту сторону ограды, прячась на берегу реки, как в детстве делал я. Словно он знал, что я приду именно сюда. Я постарался проявить выдержку, стоять молча, как