Город Брежнев. Шамиль Идиатуллин
веселый человек на всю улицу, город и мир – и тот мертвый.
– Ой, – прошептала Марина, поспешно прикрывая рот ладонями, и только тут поняла, что Виталика рядом нет. Не рядом тоже.
Она завертела головой, хотела крикнуть, но постеснялась – процессия была совсем рядом. Все смотрели мимо Марины, только офицер, споткнувшись все-таки на ровном месте, скользнул по ней взглядом и отвел глаза. Марина тоже. Она пыталась высмотреть Виталика и, кажется, разглядела его в толпе, вполголоса беседующего с кем-то в тельнике, но, наверное, ошиблась: сморгнув, Марина никого знакомого рядом с парнем в тельнике не высмотрела.
Мимо шаркал уже хвост процессии, когда один из «жигуленков», не выдержав, коротко вякнул сигналом. Марина вздрогнула, несколько человек из хвоста обернулись, парочка бритоголовых мальчишек в спортивных штанах и футболках остановилась, медленно разворачиваясь. К машине, придерживая кобуру, подбежал как с неба свалившийся милиционер. Марина замерла, ошалев от мысли, что вдруг оказалась в дурном кинофильме с уличными перестрелками, но милиционер лишь наклонился к водителю и что-то коротко ему сказал, а второму «жигуленку» вовсе сделал знак рукой и поспешно отошел к тротуару. Машины, взревев, развернулись одна за другой и удымили прочь. Отставший от колонны парень в куртке и штанах защитного цвета, странно сочетавшихся с потертыми кроссовками, проводил их взглядом исподлобья, сплюнул, покосился на Марину и пошел догонять колонну.
Марина вздохнула на четыре дребезжащие ноты и пошла в общагу.
Чтобы убить время, Марина обошла окрестности, изучила соседние магазины, без конца нервно поглядывая сквозь витрины наружу, чтобы не пропустить Виталика. Но уверенности в этом быть не могло, могла быть лишь досада на себя, дуру, что поперлась в посудную лавку, – вернее, лавищу, тут все гигантское, – как будто дел других нет.
Дел было полно, но они ждали дома. А дом оказался таким, что одной туда лучше не соваться. И рядышком не посидишь – скамеек нет, да и глупо это, трусливо ждать у собственного подъезда. Раз уж приходится трусливо ждать, лучше делать это как бы между прочим и поодаль. Насколько возможно.
Возможности исчерпались быстро. На втором круге продавцы принялись коситься на Марину, а когда тетка с могучими голыми предплечьями напористо поинтересовалась, чего ищет девушка, девушка не выдержала и принялась покупать. Высадила кошелечек целиком. Все по делу, в принципе, но денег в потайном кармашке чемодана осталось рублей пятнадцать, а когда будет первая получка, Марина как-то забыла спросить – вернее, постеснялась. Сама виновата. Стой тут теперь как дура с авоськой, распяленной стаканами, коробкой со стальными приборами на четыре персоны, укутанной в плотную серую бумагу сковородой и такими же серыми кулечками с рисом, гречкой и сахаром, конечно. И старайся не переминаться так заметно.
Очень было досадно: еще светло, еще тепло, а стоять уже невыносимо, а сесть некуда,